Ночные мысли обитателя хрущевки

Живу в хрущевке я обычной,
Наследнице тех самых дат,
Когда народ был добр, отзывчив,
И каждый был другому брат,
Во всех соседей поголовно
Товарищества дух проник,
И друг от друга благородно
Секретов не было у них.

Наш дом был сообразно нравам
И учрежден, и возведен.
Мне стены тонкие по праву
Достались с тех благих времен.
Но я судьбою не обижен:
Пусть сверху слышен каждый шаг,
Зато соседям стал я ближе,
Чем для маньяка свой тесак:

Соседка справа обожает
Придворный церемониал:
По будням каждый день включает
На эту тему сериал.
Начало – ровно в семь пятнадцать,
Повторы серий – поутру,
А если чуточку напрячься,
То и слова я разберу.

Конечно, лучше бы потише,
Но, впрочем, я привык теперь.
А плохо – что соседка слышит,
Как отпираю свою дверь.
Она тотчас дела бросает,
По телефону мне звонит
И час (а то и два, бывает)
Все говорит, и говорит…

Почем грустить – я не ребенок,
Есть много пострашнее бед:
Когда с преступником бок о бок
Живешь черт знает сколько лет!
У нас же, этажом повыше,
Живет и днем и ночью бдит
Наш участковый, дядя Миша,
А не какой-нибудь бандит!

Но у него есть дочка Вера…
Ну а у дочери – друзья,
Их в гости приглашать, наверно,
Ни днем, ни утром ей нельзя.
А потому, чуть вечереет,
По дому раздается гам
И топот в такт той ахинее,
Что кто-то песнями назвал.

Но что-то я, заговорившись,
Свой не туда рассказ увлек.
Мне не мешает, мне не слышно:
Живу от них наискосок.
Зато в ночи, читая книжку,
Ну или пялясь в ноут свой,
Шум, шорохи и скрип задвижки
Я слышу рядышком с собой.

«То за стеной», - себе внушаю.
Но в полночь, слыша те шаги,
Свою уверенность теряю,
Мне мнится, что кругом враги.
И вот сегодня, тщась отвлечься,
Я карандаш и листик взял
И мысли се в слова облечься
Заставил я. И записал.