В бабушкином сундуке

В бабушкином сундуке лежали шляпки в кокетливых перьях пучком,
шелковые перчатки в облаке кружевном, старые пластинки, "Чтец- декламатор" с ять.
Я любила там прятаться, когда мне было лет пять. Примерять наряды, заводить патефон.
Херувимы крутились на дисках, и с хрипотцою пел хор.
Я любила вдыхать горьковатый запах старинных шарфов, шифоновых платьев, хрупких игрушек в вате, новеньких париков.
В бабушкином сундуке, в дальнем углу, за чистым бельем на смерть и пачкой писем, серебрился оклад икон.
Она была коммунисткой, учительницей и атеисткой, жизнь отложив на потом.
Ордена бабушка доставала сама. А, надев, приосанивалась, сбрасывала года и, намного помолодев, уходила гулять одна.
Я одевала пилотку с красной звездой, "самолет" заводила в страшный вираж крутой, "закапывалась" в землянку, пела "Смуглянку",киношный мотив простой...И , заснув у окна, ждала.
Только спустя года, я поняла, что в бабушкином сундуке хранилось намного больше, чем память о прошлом. Песни и молодость, дедушка, цветы и гости, раскулаченная семья, дурные новости, целина, Ленинград, блокада, потеря брата...
Мне бы ее обнять тогда, когда было надо, вместе сундук перебрать, проговорить, корвалол накапать, выбросить все и , наконец, оплакать.
В бабушкином сундуке, с пачками фотографий, подписанных от руки, лепестками не распустившейся памяти, легкие стучат каблуки. И военные сапоги, развернувшись на 90 градусов, им следуют след в след, в ритме больших побед.
Бабушка-дед, прощайте. Не поминайте лихом, мы вас помянем сегодня тихо. И старый сундук, давно уж почивший в бозе, не в фронтовом, но временном обозе, застрявший в далеком Киеве, в надцатом переезде , между сегодняшним днем и детством.