Судьба человека

Под темной крышей дома старого,
средь ветхих стен, скрипящих половиц
теплилась жизнь.
И в этом доме умирать без малого
пришлось за эти годы сотням лиц.
Но среди множества квартир,
семей, цветущих в них,
страдающих от одиночества людей,
живет старик...
Покинут всеми он и слаб,
горбат и телом не здоров.
На вспухших венах на руках
пронес он множество забот.
Пройти не может на этаж -
отдышка, словно валит с ног.
И трудно ему сделать шаг,
дабы переступить порог.
И засыпает тот старик
среди раздумий и тревог.
"А если утром не проснусь?" -
твердит себе он не в упрек.
И телефон всегда молчит,
прохожий в дверь не постучит,
сын не приедет из Москвы:
гуляет он по мостовым.
Беспечны будни молодых.
Своя семья уже у них.

Старик тот изнемог совсем,
и каждый день, как предыдущий,
и по утрам и вечерам
вещает радиоведущий
в пустой квартире...
Что остается старикам?

Воспоминанья поглощают,
их разум бренный затмевают
и сквозь года перемещают -
туда, где молоды они...
И наш герой -
старик больной -
свои часы проводит просто:
в зажмуренных глазах его
мелькают поднебесья звезды,
играют блики от костра,
счастливой юности тоска
и...
И распахнул свои глаза,
что тухнут с каждою минутой,
старик, в чьей памяти
болезненно отозвались
совсем не детские этюды -
воспоминанья о войне.

Старик пронесся сквозь года
и кулаки во злобе сжал.
Похоронил он и порвал
все, что за Родину отдал.
Он крови столько повидал:
предсмертный лик своих друзей,
зловонный запах разложенья,
инстинкт, лишивший сожаленья,
когда ты чувствуешь мишенью
себя;
когда стреляешь без разбору,
когда вокруг - одни лишь воры,
что хладнокровно и беспечно,
в агонии, бесчеловечно
крадут людские судьбы
так бессердечно, скоротечно...
В ушах звенят разрывы бомб,
трель автомата отовсюду,
и боль здесь за любым углом...
И даже в небе голубом
мелькают быстро самолеты,
и с воплем горести летят
с небес подбитые пилоты.
В окопах стонут "мертвецы",
теряя литр за литром кровь.
Они не в силах написать
родным и близким про любовь.
Солдаты мрут от шальных пуль,
гранаты разрывают плоть,
а на дворе стоит июль...

Так как же называть войну?
Губительницей? Душегубом?
Перечислять варианты - глупо.
Все скажет за меня старик.

И ветеран поднялся с кресла,
неспешно подошел к окну,
и взглядом зорким повсеместно
он одарил и детвору,
и солнца блик на старом дубе,
людей, идущих по делам,
и понял - не сбылись бы судьбы,
если б не тысячи солдат,
нырнувших в черный омут смерти,
если б не множество ребят,
чей вклад остался неприметен,
если б не труженики тыла,
в сороковых годах отдавшие
свои усилия во славу
вечным подвигам восставших.
Скупой слезой явилась миру
память старика о том,
чрез что прошел он ради блага,
с судьбой играя, как с огнем;
какие муки испытал,
вернувшись в город свой родной,
когда глазами вдруг поймал
не теплый дом, а дом пустой.
Земля уходит из-под ног,
пока внимаешь тишине,
которую наполнить мог
счастливый плач и нежный смех
жены, детей, друзей, родных...
Но не упомнить же о них,
когда сгорели фото их,
как и они,
в жестоком пламени войны.

На мирный синий небосвод
взгляд старика был обращен.
Он счастье это сбережет.
Солдат - всегда вооружен.