Посвящается сигарете

Я из пачки, словно музу, вынимаю сигарету,
не хватает Прометея столь античному дуэту.
Муза нынче, в это время, так легко воспламенима,
да, мятежна, да, желанна, но, конечно — заменима.

Благодарно принимаю радость всю и все страданья,
равно бывшие сейчас и в эпоху основанья
мирозданья. И людей своих любимых повторяю
я ошибки. Но за то — не упрекаю.

Доживаем мы за них и долги, и боль, и радость,
что ж от нас самих в итоге к проживанию осталось?
Как ответить, что ты есть, чем ты был и чем ты будешь?
Лучше бы забыть вопрос, но коль задал — не забудешь.

Эти мысли разгрызут магистраль нейронов нервных,
ты сойдешь с ума и вдруг обнаружишь, что на стенах
отпечатки чьих-то рук, голосов — и словно пленных
на рассвете их ведут восцаряться в царстве смертных.

Ведь они — плевок в колодец: трансцендентны и прекрасны,
квинтэссенция оков, но без сопель безобразных.

Не видавший смерти близко, ощущает ее ясно
в мерном отстуке мениска, и в чернильной жирной кляксе,
и в стремленьи сообщаться с этим вечным богом мира,
он вдыхает ядовитый дым табачного Фафнира.