Назад

На тяжелую дверь раз шестой налегаю плечом.
И ключи вроде те, да замок всё никак не поддастся.
Я стою на пороге, смотрю на родительский дом –
Блудный сын, что полжизни по белому свету скитался.

Лебеда проросла серебристым ковром до крыльца,
Только так же ютится у шаткой калитки берёза.
Забываясь на миг, вспоминаю ворчанье отца:
Всё грозился спилить, да, как видно, в сердцах, не серьёзно.

Память дальше ведёт: аттестат получил наконец.
Вся планета у ног, год ещё – мне исполнится двадцать.
Уезжаю. Пора. Замолчав, хмурит брови отец.
Мама плачет украдкой и даже не просит остаться.

Вспоминается жизнь, словно кадры немого кино.
От окраин Москвы до избитой брусчатки Парижа -–
Я объехал весь мир и старался не думать о том,
Что, возможно, живыми я близких уже не увижу.

Всё пытался бежать. Мне казалось, что время не ждёт.
Списки встреч, городов – как этапы большой эстафеты.
Я звонил, как положено: "Как вы там? Много хлопот?
Да, аврал, как всегда. Да, наверное, летом приеду".

Скрипнув, дверь поддалась, и мне некуда больше бежать.
Эстафета закончилась. Сумки бросаю устало.
Я вернулся домой. Неприкаянным. Чтобы начать
Жизнь с открытой страницы, но медленно. Шагом. Сначала.