Ричард Олдингтон - Хоровое

ДРЕВНИЕ песни
Звучат в скорбных смертоподобных чертогах.

Холодные губы больше не поют, иссохшие венки,
Печальные глаза, обвисшие груди и крылья –
Символ древних песен,
Скорбно звучащих
Вплоть до великих белых приливов,
Никто не пребудет
Спасти хрупких морских птиц
И гибких бледных дев, –
Детей Океана.

И песни звучат
Из зелёной страны,
Которая лежит на волнах, как лист
На цветках гиацинта;
И они звучат из воды
Бесконечными ветрами и тусклой луной,
И нисходят они,
Молча спускаясь через мягкие
Киммерийские сумерки,
На тихие ровные земли,
Которые она держит для всех нас,
Которыми она помогает нам засыпать
В серебряные дни земного рассвета, –
Прозерпина, дочь Зевса.

Но мы отвернулись от груди Киприды,
Но мы отвернулись от тебя,
Лучезарный Аполлон,
Но мы отвернулись от музыки древних
И от холмов и лугов медоносных, что мы любили, –
Но мы отвернулись от пламенных дней,
И губ, более сладких, которым здесь мы внимали;
Для молчаливой
Очистки полей красно-обутой ногой,
В фиолетовой мантии
Пылающих цветов, как внезапного пламени рёв,
Смерти,
Что приходит за всеми.

И для всех древних песен,
Звучащих в тёмно-голубых залах
Среди тёмных потоков вод Персефоны,
Только это остаётся:
Поэтому мы обращаемся к тебе,
Смерь,
Поэтому обращаемся к тебе, поющая
Одну последнюю песню.

О Смерть,
Твоё искусство есть целебный ветер,
Что дует над белыми цветами,
Трепещущими от росы;
Твоё искусство – ветробегущее
Над тёмными пространствами одиноких морей;
Твоё искусство – это сумерек аромат;
Твоё искусство – это губы любви скорбно улыбчивых;
Твоё искусство – бледный мир одного
Пресыщения старой мечтой;
Твоё искусство – молчание красоты,
И мы не ищем больше, чем утра,
И мы не жаждем больше, чем солнца, –
Как встречи с твоими бледными руками,
О Смерть,
Ты увенчаешь нас мёртвыми венками,
Тонкими бесцветными маками,
Которые в твоём саду одиноко
Тихо ты собираешь.

И безмолвно;
И медленно влачащими ногами;
С поникшей головой и тусклым взором, –
Мы преклоняем колени пред тобой.
И ты, склоняясь к нам,
Ласково возложишь на нас
Цветы из твоих холодных худых рук,
И, улыбнувшись как непорочная дева,
Знающая любовь в своём сердце,
Ты запечатаешь наши глаза,
И безграничный покой,
Обволакивая совершенством, нас заберёт.


Choricos

 
THE ANCIENT songs
Pass deathward mournfully.
 
Cold lips that sing no more, and withered wreaths,
Regretful eyes and drooping breasts and wings—
Symbols of ancient songs
Mournfully passing
Down to the great white surges,
Watched of none
Save the frail sea-birds
And the lithe pale girls,
Daughters of Okeanos.
 
And the songs pass
From the green land
Which lies upon the waves as a leaf
On the flowers of hyacinth;
And they pass from the waters,
The manifold winds and the dim moon,
And they come,
Silently winging through soft Kimmerian dusk,
To the quiet level lands
That she keeps for us all,
That she wrought for us all for sleep
In the silver days of the earth’s dawning—
Prosperine, daughter of Zeus.
 
And we turn from the Kuprian’s breasts,
And we turn from thee,
Phoibos Apollon,
And we turn from the music of old
And the hills that we loved and the meads,
And we turn from the fiery day,
And the lips that were over-sweet;
For silently
Brushing the fields with red-shod feet,
With purple robe
Searing the flowers as with a sudden flame,
Death,
Thou hast come upon us.
 
And of all the ancient songs
Passing to the swallow-blue halls
By the dark streams of Persephone,
This only remains:
That in the end we turn to thee,
Death,
That we turn to thee, singing
One last song.
 
O Death,
Thou art an healing wind
That blowest over white flowers
A-tremble with dew;
Thou art a wind flowing
Over long leagues of lonely sea;
Thou art the dusk and the fragrance;
Thou art the lips of love mournfully smiling;
Thou art the pale peace of one
Satiate with old desires;
Thou art the silence of beauty,
And we look no more for the morning;
We yearn no more for the sun,
Since with thy white hands,
Death,
Thou crownest us with the pallid chaplets,
The slim colorless poppies
Which in thy garden alone
Softly thou gatherest.
 
And silently;
And with slow feet approaching;
And with bowed head and unlit eyes,
We kneel before thee.
And thou, leaning towards us,
Caressingly layest upon us
Flowers from thy thin cold hands,
And, smiling as a chaste woman
Knowing love in her heart,
Thou sealest our eyes
And the illimitable quietude
Comes gently upon us.