Оскар Шиндлер

Он был судьбы и прибыли любимец,
По жизни автогонщиком он гнал!
Красивый и желаннейший ариец.
Но сам – перерождённый Арьяман.

И в каждом его деле не хватало
Чего-то, несмотря на весь успех.
Чего-то, что ещё тогда не знал он,
Пока война с голов не сбила снег.

Он пил и не пьянел. Он мог о власти
С врагом, как с верным подданным, на «ты».
Он создал государство в государстве,
Где банды перепрятали хвосты!

Но у него особенная банда
Из женщин, инвалидов и детей.
Их цель – не дефицит под сенью храма
Толкнуть, а избежать лихих смертей.

Они носили звёзды, как ожоги,
Как искры для огня, что жаждет прах.
Где золото и шуба недотроги?
С беднейшими – уравнена в правах.

Уходят из квартир и из лачужек
И тащат чемоданы и мешки.
И кто-то полицаем рьяно служит,
Считая, что продлит свои деньки.

Они ещё надеются и верят,
Лишь мудрые глядят в лицо беде.
В распахнутых квартирах ветер веет
Молитвой по ушедшим к Судие…

И самому забывшему о высшем,
Что страх топил в котле бурлящих дел,
Явился – будто век не уходивший –
И вкладчиков найти ему велел!

Сказал нанять людей, что меньше стоят…
Людей, которым некуда бежать!
Быть может, он и не был так фриволен,
Без ног на стол… Теперь не можем знать.

Пусть врёт нам режиссёр-американец,
Один красноармеец на коне
Пусть въедет в лагерь. Есть такая память,
Что меркнут споры нынешних пред ней.

Он мог нажить несметные богатства,
Но судьбы выкупал. Под колпаком
Свеча его горела не напрасно
Лишь будущего воздуха глотком.

Колпак перевернуло – рваным смерчем!
Он свечку, не заметив, загасил.
Лишь красный фитилёк дымящей свечки
Годами тихо теплился один.

Он теплился ненужный, на чужбине,
Когда вернулся май в его страну.
Он бродит среди нас ещё поныне.
Он спас весь мир, спасая жизнь одну.

Иллюстрация: кадр из фильма Стивена Спилберга «Список Шиндлера», 1994