Земляничный роман

    Моим родителям. С Днём Победы, Любимые!

- Живей, молодка! Ждать не будет печь!-
раскатист громкий голос бригадира.
Невольно от обиды покраснев,
собрав в себе все силы воедино,
она несла очередной поддон.
Не рассчитав, придвинулась теснее
к печи горящей. Будто ждал огонь
момента, чтоб дыхнуть на грудь и шею
невыносимым жаром. Бригадир,
сам тоже испугавшись не на шутку,
в медпункт девчушку лично проводил
и, лично отругав, в "пятиминутку"
вердикт ей зачитал: - Пойдёшь в колхоз,
от нашего завода - поварихой,
пока не заживет. Решён вопрос!-

Домой вернувшись, дверь открыла тихо...
Он сидя спал на кухне у стола.
На керогазе булькала картошка...
Прошла на цыпочках, не обняла -
Вопросов не хотелось ей дотошных.
Болела забинтованная грудь.
Признаться почему-то было стыдно,
(Любимый - да! Но всё таки - не муж!)
оставила письмо на месте видном...

И он прочёл. Ох, и взыграла кровь!
Какой колхоз?! Тайком ушла к тому же...
Поверить? - Нет! Ищите дураков!
И он уйдет, раз ей теперь не нужен!
Два дня терпел, ходил, как сыч, смурной,
не отвечал на дружеские шутки.
На завтра намечался выходной,
а с вечера как раз нашлась попутка
почти до места. Что ж, семь верст - не крюк...
Снял кирзачи, верёвкою связав их
закинул на плечо. Нелёгок путь,
когда любовь и боль перемешались
в обиженной душе. Он ревновал!

И стыдно самому себе признаться,
что перед мерзким страхом спасовал
он - фронтовик! Он не боялся в двадцать
идти в атаку на фашистский дзот!
А тут и ноги не идут от страха...
Вот дверь ногой он с силою толкнёт:
кровать... она... и ... не его рубаха
на табурете. Он закрыл глаза,
вздохнул, решительно махнул рукою
и пошагал. Холодная роса
всё ж остудила сердце с головою...

Похоже здесь. Легонько дверь толкнул
и удивился - даже не закрыто.
Солома на некрашеном полу,
на ней, похоже, даже снов не видя,
девчата спят, а с краешку - она.
С груди сползли бинты, ожога раны
увидев, прошептал: - Ведь, не война!-
и, выйдя на крыльцо, нашёл в кармане
помятый "Беломор". И  - отлегло...
Повеселев, пустую взял корзину.
Ко времени, как солнышко взошло,
насобирал уж больше половины
пахучей земляники. Поспешить
пришлось, чтоб к девичьей побудке
на стол им сладкий выставить сюрприз.
От предвкушенья радостной минуты
он шёл и улыбался, по росе, под мирным небом,
по дороге к счастью...

И, как всегда, проснувшись раньше всех,
она пошла умыться, причесаться
на улицу. Споткнулась на крыльце
о кирзачи. Ох, как забилось сердце!
Забыла и стеклоплавильный цех,
и от ожога боль... А полотенце
как будто для него приберегла...

Будильник так же безразлично тикал.
А посреди широкого стола
стояла миска спелой земляники.