История одной ели

Эта ель проросла у лесного ручья
Из крылатой малышки-зерна,
И тянулась вся вверх, чтобы утро встречать,
Чтобы звёзды считать допоздна.

Молода и стройна, с пряной свежестью игл,
Улыбалась румяной заре,
Да давала приют беззаботности игр
Желторотых клестят в январе.

Нет, нельзя было ель отличить от подруг
Ни фигурой, ни цветом волос-
Так же нежные лапы раскинула вкруг,
Так же корень травою порос.

Но однажды, чтоб жизнь изменить навсегда,
Человек без тропинки пришёл.
Среди трав и цветов не оставил следа,
За собою лошадку привёл.

Ель в испуге качнулась, изгибом ствола
Ощутив приближенье беды...
Молодая лошадка бесшумно пила,
Наслаждаясь прохладой воды.

Человек возле ели на отдых присел,
Жеребёнка к стволу привязав,
А потом он ушёл и ушёл насовсем,
Обещанье вернуться забрав.

Ели нравился новый порывистый друг,
Поневоле прикованный к ней,
И старалась она защитить его круп
От жестокости колких лучей.

Но в глазах, под густой темнотою ресниц,
В доверяющих детских глазах,
Поселилась тоска от болтливости птиц,
Зародились обида и страх.

Жеребёнок на тонких ногах гарцевал,
Но безжалостен кожаный шнур-
Он у ели в ногах всё быстрей унывал,
Голос тонкий обрывист и хмур.

А вода так призывно журчала в реке,
Столько трав колосилось кругом.
Жеребёнка носила мечта налегке
В его милый родительский дом.

Ель несчастье терпела с конём заодно,
Невзлюбив неподвижность ствола-
Ей хотелось бежать с ним вдвоём на гумно
И к ручью, где б часами пила!

Ель глодала, крушила и мяла тоска,
Но судьба непреклонный кристалл..
Тычась бархатной мордой в худые бока,
Тихо, стойко конёк умирал.

И когда уже в сердце не билася кровь,
Уж дыханье не ширило грудь,
Всей древесной душой ель познала любовь-
Мир обрушился, трудно вдохнуть.

Будто смерти хлебнула весёлая ель,
В погребальную темень и глушь
Превратился с живительным солнцем апрель,
А на сердце пустынная сушь.

Вдоль морщинистых щёк потекли ручейком
Слёзы терпкой и горькой смолы:
Не забудутся ей, окружая силком,
Бархатистые детские сны.

Ель состарило горе и тяжесть вины,
Оттого-то в туманной ночи
Её стоны отчаяньем чёрным полны,
Темнотою без права свечи.

Если путник случайно зайдёт на ночлег,
Под прикрытье пушистой листвы,
Поразит его тяжесть опущенных век
И скорбящая грусть тишины...