В призрачных верах

В призрачных верах, увязшей в печали, свободы -
бледная тень человечества
поит иллюзией истин
похоть и страх -
Пьют стар и млад, разливают тоску по невзгодам,
век до слюнявого шелеста
фальшью вельможьей залистан
в память утрат.

Плачут жрецы, палачи тянут лямку проклятья
мира, во блуде погрязшего,
копятся новые жертвы -
полон алтарь.
Тьма поглотила сердца ненасытным исчадьем
в рамках чужого и нашего,
в душах - безвременья жерла,
мертвая марь.

Слезоточивая мода на храмные свечи -
необходимости в господе
пафосных душ, упоенных
бредом своим.
Дни, словно сны, непонятны и заспаны ночи,
мирность кровавая в копоти,
эка сердца неуемны
страхом земным.

Падают, падают годы в пустые воронки,
в чеки, в печати чиновничьи
под равнодушным вердиктом -
стань, как и все.
Что же ты сделал с мечтами слепого котенка,
старый волчара всезнающий,
грезя безжизненным бликом
звезд на росе.

Рвался в оглохшие души безудержным воем,
маял себя его мистикой,
вечно куда-то стремился
прочь от людья,
между сомнительным бегом и мнимым покоем
в гибельных поисках истины
ты впопыхах становился
сном бытия.

Спи, досыпай себя, что тебе снова неймется
холодом мертвого месяца
рвать тишину горизонта,
падай в нору.
Где-то за тишью земной отсыпается солнце,
даль лебединая плещется,
вечные грусти о ком-то
манят к перу.

Хватит макать его в боль обреченного мира,
слишком пусты эти чаянья
как-то впитать ее в пепел
слезных листов.
Мед ли ты пил или яд за продление пира -
всё отразилось печалями
и запечаталось в склепе
строк про любовь.

Останови этот вой, этот плачущий почерк,
берег под черными крыльями
шепчется с белой рекою,
просится в слог.
Всё, что ты знаешь - пустые бессонные ночи
сердца под строчными болями,
в вечном твоем непокое -
времени рок.

Рок и душа состоялись - союз судьбоносен,
видимо, слишком тяжелое
бремя вселенской печали
в грусти земной.
Сердце пустует в тебе, словно поздняя осень,
веют туманы унылые
в писем дождливые дали
новой бедой.

Сны о любви - всё, чем жизнь беспробудная дышит,
что в ней осталось от богова,
пафос твоей паранойи
бесом клеймен...
Ночь, помолчав до поры, неизменно, отыщет
строк неусыпное логово,
в темень кромешную взвоет
эхом времен.

Свет, что не видит тебя, безутешно, роднится
с плачущей тьмы легионами,
правды твоей одинокость
к верам слепа.
Дьявол коптит этот мир, продолжай ему сниться,
падай за снами, клейменными
явью, в бездонную пропасть -
в сущность раба.

Плачься сердец пустоте, время строк одиноко -
вер недостойная крамола,
тьмы непроглядные своды -
как не узнать...
Мир созидался в крови в вечных войнах за бога,
вторя амбициям дьявола -
что ты хотел от свободы
это понять.

Время тосто'в под лихое, помпезное пиршество
за бесконечное, верное -
в каждом и чернь, и апостол
в страхе не быть.
В светлых соборах - бледная тень человечества.
плача, слюнявит душевное,
а за крестами то пусто -
к черту мольбы...

Прочь от людья, прочь от мнимо священных агоний
мира, на крах обреченного,
кровь на кедровом подножье -
память Христа,
не подпускай этот свет к человеческой вони,
выбели крыльями черными
всё, что впитал в себя божьим,
жизнь долистай

временем длиться собой в серебристом убранстве
млечных дорог к пониманию
правды и все еще веры
в души людей.
Сколько забытых свобод заключается в рабстве
в мнимых за паству страданиях,
в жадных тенетах химеры,
в фальши вождей...

Долог твой путь до себя, сны больней и короче.
Что тебе снилось дорогами,
где ты черпал проливную
мистику слов.
Мир, запечатанный в страх не доспать свои ночи,
тлеет печалью над строками,
явь твою, молча, ревнуя
к снам про любовь.

 = 2017 =