Как я на халяву выпил

     В то время я работал во Внешторге и занимался,  в частности, тем, что  по  запросам  иностранных  фирм  разыскивал  отечественные научно-технические разработки,  которые они (иностранцы) хотели бы купить. И вот, однажды, в журнале "Советский Союз" опубликовали заметку "Цемент из песка пустыни".  Запросов на приобретение этой  разработки мы получили массу, и я вплотную занялся этим.  Для того чтобы установить действительного разработчика я связался с редакцией и получил информацию,  что редактором этой публикации являлся некто Цфасман. В то время я ещё не забыл, что в тридцатые- пятидесятые годы прошлого тысячелетия весьма популярным был эстрадный пианист и композитор Александр Цфасман и мне пришла в голову история,  рассказанная мне отцом.  В начале  30-х годов ему, как передовику производства, была дана путевка в Кисловодск
в санаторий,  куда он и поехал с большим удовольствием.  В  первый  же день за  столиком в столовой он познакомился с симпатичным молодым человеком, который скромно представился - Саша. Отец ответил - Анатолий.
     Разговор свелся к обсуждению меню и местных красот. На следующий день, во время ужина,  Александр,  попробовав котлету,  встал из-за стола и, поднявшись на возвышение,  где стоял рояль,  одним пальцем, сбиваясь и повторяясь, наиграл мелодию "Чижик-пыжик" и, садясь за стол, с удивлением отметил - А инструмент-то настроен.  Из-за соседнего столика поднялся грузный отдыхающий и,  одарив Александра снисходительным взглядом,  дожевывая котлету, прошест-вовал на эстраду. Расправив неглаженый пиджак, он довольно бойко озвучил польку-бабочку, чем снискал даже довольно скромные апло-дисменты отдыхающих дам.  После чего, довольно улыбаясь, сел на свое место, причем снова покровительственно глянул на соседа моего отца.  Тот уже расправился с котлетами и скромно, вытерев руки о салфетку, поднялся и мелким шагом прошел, или, вернее сказать, пробежал на эстраду.  Сел за рояль и.... из-под его рук вдруг полились чарующие мелодии Оффенбаха,  Штрауса и популярных в то время танго. В завершении он исполнил свой шлягер.  Название точное забыл,  по- моему "Чарующий май".  Столовая замерла,  а Саша Цфасман, не дожидаясь реакции, как - то незаметно, через кухню, исчез из зала.
      Я рассказал эту историю редактору журнала,  который оказался сыном  Александа Цфасмана, после чего он, растроганный,  пригласил меня в подсобное помещение, где, смущаясь и краснея, предложил мне выпить  рюмочку  коньяка в память об отце.  Рюмочки были настолько маленькие,  что я даже опешил. Видя мое недоумение, он предложил - А может быть вам несколько большая емкость подойдет? Я не отказался. Достав граненый стакан и плеснув в него значительно больше  половины, он порекомендовал  -  коньяк  хороший,  "Наполеон"  называется.  Коньяк и впрямь оказался хорошим. Вот так, память о блестящем композиторе и исполнителе дала мне возможность познакомиться и с отменным коньяком.
      А статья о цементе из песка пустыни оказалась, мягко будет сказано, не совсем корректной.