Сохатый

В соавторстве со Светланой Дьяковой.

Мне сон приснился:
на поляне
среди цветов и буйных трав,
вдыхая аромат ромашек,
лютиков и хвои,
брожу о ветки отирая свой мощный круп,
и чувствую как соки жизни
текут во мне.
Я силою владею небывалой,
вот радость бытия,
вот существованья полнота:
то состоянье волшебства и лёгкости необычайной
туманило рассудок.
Вдруг
чуткий слух мой уловил неясный шорох,
тревожный запах,
едва заметный, неприятный.
В том направленьи взгляд свой устремив,
увидел двух людей
и дуло.
Из него сверкнуло.
Здесь я проснулся испуганный и потный,
встал, умылся, выпил чаю,
и через время сон свой позабыл.
Серега, друг мой, позвонил,
ругался что я не собрался,
мечтателем беспечным обозвал
(слова употребив другие).
Я не охотник, но поддавшись
на уговоры шебутного друга
с желанием в природу окунуться,
развеяться, немного побухать,
конечно, согласился, накупил продуктов,
палатку на балконе отыскал.

Природа приняла нас благосклонно:
хорошею погодой, пеньем птиц,
самозабвенным кваканьем лягушек.
И даже тот кто в озере сидит -
мне улыбнулся и рукою помахал.
Когда мы, наконец-то, накачали лодку,
рыбачить расхотелось мне уже,
но с первым окунем сверкающим на солнце,
пришёл азарт и радость, а усталость -
исчезла, словно не было её.
На пятой рыбке вдруг случился казус:
когда я слишком рано потянул -
сорвалась щука, я за ней рванулся,
и в воду плюхнулся, баланс не удержав.
На этом мы закончили рыбалку,
Голодных рыбок разочаровав.
- Ушла зараза, - клацая зубами
потерю щуки я переживал.
- Да ладно, на уху нам хватит,
- сказал Серега, к берегу гребя,
и заодно хихикая ехидно.
- Смотри-ка, ты в природу окунулся
в буквальном смысле! - друг мой пошутил..
- Всей кожей ощутил её реальность!
- ответил я, стараясь не дрожать.
Я поменял одежду, а Серега
разжёг костёр, достал бутылку водки,
заботливо набулькал полстакана,
себя, конечно, тоже не забыл.
Вот это самое приятное в походе
- сидение, болтая, у костра,
початая бутыль, уже вторая,
и некуда спешить.
Ведь смыслы бытия
определяются не скоростью реакций,
а нашими пределами мышленья,
что недоступны нам самим порой.

А поутру, едва забрезжил свет,
Серёга возвестил:
- Вставай, мой друг,
пора вершить великие дела,
идём в засаду!
Стоял он у палатки - ноги шире плеч,
а за плечами воронёный ствол качался.
И лик его, как бы страшась себя же,
грозно улыбаясь, возвещал
о совместимости добра и зла.
И мы почти пригрезившейся ранью
в движениях шуршащих серафимов,
в засаде замерли, затянутые цветом леса,
и я чуть задремал, согретый дружеским плечом Сереги.
Упала капля за ворот,
мурашки разбежались по спине,
взбодрились мысли и одна из них
припомнила недавний сон,
и в то же время я увидел лося -
огромного, с большущими рогами.
Испуганно смотрел в мои глаза.
Раздался выстрел, но
за мгновенье до него
успел толкнуть ружьё я.
Мимо!
Лось в листве пропал.

Серёгин взгляд вовек я не забуду,
в нем недоверье с возмущением в одно слились,
невысказанных слов в нем отразились сонмы.
А позже,
услышав оправдания мои,
отметив что-то про-себя, сказал:
- Ага, понятно.
В последствии общения со мною избегал.