***

Он очень стар, чтобы забыть,
Она мала, чтобы любить.
Как огонь и вода - слишком разные, слишком.
Она в руках теребит того мишку.

А он наблюдает, сгорбатившись, словно
Зверюга, за жертвой следит хладнокровно.
Ему-то плевать, что подумают люди
"Нет-нет, погоди!!! Я же сердце на блюде..."

Пугать не хотел, да спугнул ненароком,
Остался один он в раздумье глубоком.
А нужно ли ей? Не будет ли травмы?
От мыслей вокруг порушились храмы.

"Педофил! Извращенец! Пёс ты горбатый!
Не место таким на земле, слышь, лохматый?!
Оставь ты в покое, не видишь - боится?
И как разрешили на свет-то родится?"

Забыть он не мог, оставить - тем паче,
А люди заставили глянуть иначе.
Малышка, лет 10, не больше от роду.
И надо же было влюбиться уроду!

Он стар, ненадёжен, совсем развалюха,
Такому не девушки, нет, лишь старуха... Но
Не мог оторвать он старческих глаз,
Боясь подойти и услышать отказ.

Забыть он не мог, но все же уж стар,
Дымил папиросой, окурки сигар
Лежали у кресла, бутылка спиртного..
Совсем не хотелось чего-то съестного.

Он скоро уходит, - она остаётся.
Он будет в гробу, а она улыбнётся
И солнцу, и небу, и травке, и маме.
И весело будет бегать в панаме.

Он будет скучать - это точно, ни капли
Сомнений, Он любит - и чувства его убивали.
Он будет следить за ней до самой смерти,
У больного него в голове пляшут черти.


Не бросит, нет-нет, слишком сложно
Свой взгляд оторвать, прикоснуться тревожно
Подумает - ветер, и пусть, но он с ней,
Над ними полотна и сотня огней...

***

...Она молода, чтобы взять и забыть,
А он слишком мертв, чтоб продолжить любить...