Врач

У врача,
у молодого врача
Кровь уже старая, но еще горяча.
Он рубит с плеча —
ни меча, ни скальпеля,
ни скальпеля, ни меча,
Одно только слово
Да и то не особо-то не ново.

Он роняет его устало,
мало
в нем жизни,
в нем больше тела, —
крови, костей и мышц,
каких-то еще сугубо больничных вещиц,
больничных, больных,
дез-ин-фи-ци-ро-ван-ных, —
но живых.

Это слово его не лечит, не воскрешает,
не дает надежды, не мучит, не убивает,
вот ложится оно на новую перевязку,
давит жестко,
густеет вязко,
сдавливает, втирается, выкаляет,
неуловимо тает на нежной ранке,
кровит под коркой,
оставляя гадкий привкус вопроса
«выживу ли я, доктор?» —

и прижигает.

И вот этот врач стоит здесь
и матерится,
доли печальной рыцарь,
тело под скальпелем рушится и крошится,
слово падает сверху, как случайно
прихваченная вещица,
и из пустоты
вытягивает,
держит,
длит.
Запускает по новой ритм.

Человек выныривает,
слеп и слаб,
из темноты и вспышек.

Над ним выдыхают:
«Дышит».