Родня

Мама, родная!, прости, если сможешь, я нам обоим жизнь загубил!, где оступился, да пагубно скроен!, что  безрассудно, без смысла пропил'. Как я хотел бы, исправить ошибки, недопустимые в жизни былой, каюсь, я грешен!, судьбы пережитки перетерплю, если буду с тобой!

Долго и молча стоял на коленях, у изголовья единственный сын, билась в агонии мыслей смиренных старая мать под рассудком больным. Руки дрожащие, венами  синью, кровь разгонялась  приливом в Трамал, тело уставшее, смазав полынью, вновь развернули в ночной ритуал.  Медикаментный, испорченный воздух, сильно впитался в молчание стен, сжатые пальцы движений безвольных  не ожидали иных перемен. Плоть распадалась и отторгалась, органы вяло полезность несли, жизнь потихонечку в ночь угасалась, засуетились и - родственники... Суть лишь в большой, дорогущей квартире, что не давала покоя давно: вдруг завладеют ей лица чужие?, сын алкоголик, пропьёт всё равно! И расторопные, кровные братья, от опеканий устали совсем, в траур напялили женщины платья и очернились вуалью затем. Стрелки часов отбивали минуты; муторно, тошно!, устали все ждать!, как затянулись силы  природы, что не торопятся к Богу прибрать? Дети на кухне играли с Айфоном, гадко хихикали, смехом давясь, видео слали подружкам с приколом, прокомментировав суть, не стыдясь. Взрослые стряпали постную  пищу, в холоде водка покрылась пыльцой, речи поминные сыпались бойко, рюмки наполнив под горькой рекой.
 
В открытой спальне стало тихо, мать с сыном замерли на миг, дыхания их прекратились и холод инеем проник.