Обезглавленный

Не видят! Не видят, проклятые,
Всей этой ужасной грязи!
И мысли их кучками взятые,
У дьявола все на мази!
Я в этом бедламе не нужен,
Давай же, меня отпусти.
Мне страшно, к тому же простужен.
Мне  к выходу не проползти.
Я чувствую, как задыхаюсь
И как мой рассудок скрипит.
Я, кажется, растворяюсь.
Ну что же, вас Бог всех простит.
Я здесь навсегда, это знаю.
То грустно, но что уж теперь.
Я имя свое забываю.
И не оценить всех потерь.
И с каждым здесь днем проведенным.
Становится мне все страшней.
И дух мой стал испепеленным,
И руки дрожат все сильней.
Я знал: мне погибель здесь будет.
Но  поздно, друзья, горевать.
И будто бы злой Потрошитель,
Крадется  в мою кровать.
О, я бы о смерти мечтал!
Мне было б в могиле не тесно.
И гроб был бы мне пьедестал,
И слышать Псалтырь весьма лестно.
Но нет. Я ведь здесь не за этим.
Гитарных тут струн не достать.
Я вовсе не трус, но заметим,
Что вен мне стеклом не кромсать.
Я знаю давно, что здесь делаю.
Не стоит меня утешать.
Рассудка лишусь, в это верую.
И тут же врачи заспешат.
Им надо меня, безумного,
Скорее предостеречь
От возвращения разумного.
То есть, голову мне отсечь.
И будет она, бесполезная,
В убогой канаве лежать.
А тело мое же, болезное,
Не станут под землю совать.
Пришьют к нему голову новую.
Получше, быть может, лицом.
Та все будет видеть по-новому.
А вас убивать штык-ножом.
О, вас я, друзья, заклинаю:
Убейте меня поскорей.
Я вас уж не помню, не знаю,
Пусть крестик на кисти моей.