Третья годовщина Одесской трагедии 2 Мая

оценка для рейтинга: понравилось

Абсолютно правильно написано, Владислав! С теплом Саша.

Сумасшедших необандеровцев, которые 2 мая 2014 года убили Вадима Негатурова, Виктора Гунна, Кристину Бежаницкую, Вадима Папуру, а также, позже - Кристину Жук, Олеся Бузину, Алексея Мозгового, Моторолу, Гиви, Александра Захарченко, и много детей в Донецке и др. - нужно, как и их евро-амеро-нато-долларо-паханов - наказать! В их Парижах и Нью-Йорках!

Кстати, о Париже: http://stihi.ru/2020/12/04/7664 . Мой роман "Ты не была в Париже" - глава первая. Цитата из этой главы (эта девушка Диана была введена в роман в 2007 - 2008 г.):
...
...Когда она очнулась от этого мутного тумана, заполонившего на какое-то время её сознание, она обнаружила, что успела отойти от супермаркета довольно далеко. Она шла, кажется, по Монпарнасу; шла долго по другим улицам, а мысленно всё ещё была возле дверей того места, где её так унизили, наплевав ей в душу. На глаза девушки наворачивались слёзы. По улице двигались люди, ехали автомобили, мелькала реклама, сверкали витрины магазинов, но никто не замечал, что она, красивая девушка, идёт в ужасном, измученном состоянии. На неё вообще не обращали внимания. Никто не спрашивал, что с ней стряслось, хотя слёзы на её глазах не могли быть им не видны, когда она смотрела попадавшимся на её пути каким-то клеркам, торговцам, почтальонам, просто прохожим, а также часто мелькавшим влюблённым парочкам – и ему и ей – прямо в лицо. Тем более никому не приходило в голову подать бедной девушке, например, что-то покушать, ведь она так голодна. Никому не было до неё дела. Впрочем, она ничего ни у кого и не просила. В каком-то дворике на неё, правда, кое-кто обратил внимание – маленькая собачонка, которую на глазах девушки со злостью пнул какой-то господин в очень даже приличном, безукоризненном смокинге, может, потому, что она улеглась на асфальте перед его «BMW», мешая зайти в легковой автомобиль – обиженно залаяла, поджав хвост, и подбежала к девушке, которая, как она чувствовала, её не обидит. Диана даже улыбнулась сквозь слёзы: она и собачонка были одинаково беззащитными, никому не нужными и очень чем-то похожими. Девушка присела её погладить. Собачонка тявкнула, ожидая, что девушка её чем-то покормит. Чем, интересно? «Au revoir», - махнула она на прощанье своей четвероногой подружке и двинулась дальше. Увидела красивую бархатную бабочку, порхавшую в воздухе и присевшую отдохнуть на цветок белой, роскошной, аристократической лилии, росшей на хорошо ухоженной парижской клумбе. Поймала, немного подержала бабочку в руке, представляя себя – полицией, а бабочку – нарушительницей. Затем разжала пальцы, и бабочка улетела, опять махая крылышками, не поблагодарив Диану за её доброту. Кем она была, Диана – собачонкой, бабочкой или… этой, как там её назвали в полиции? Она вспоминала события своей странной жизни. Её называли по-разному, и артисткой, и хулиганкой, и даже чокнутой, но дикаркой или неандерталкой её, кажется, никто ещё не называл. Вдруг девушка почувствовала, что этот полицейский прав. Она действительно дикарка из далёкого прошлого, по ошибке оказавшаяся в нынешнем веке. Парижский привычный асфальт, на который она обычно не обращала особого внимания, теперь почему-то как-то по-особенному навевал ей мысли о её любимой истории. Столько знаменитых личностей, столько событий видел этот асфальт, эти камни, эти улицы и дома. Ведь она хотела стать историком, она пыталась поступить в Сорбонну, но не получилось. Учёба – это так дорого. А ведь она так хорошо училась в школе, ей были так интересны исторические события различных эпох, она их не зубрила, чтобы сдать экзамен, а действительно жила ими… Словно в машине времени, запущенной назад, Диана, пусть мысленно, чисто умозрительно, а не телесно, как хотелось ей, но было, конечно, невозможно – но всё же проходила через молодёжные бунты 1968 года с их че-геваровским лозунгом, до которого почему-то не додумались Монтень, Вольтер, Фома Аквинский: «Будьте реалистами – требуйте невозможного», видела освобождение Парижа от нацистов в 1944 году и гитлеровские войска, входившие в него в июне 1940 года; она наблюдала, как взметнулась над Парижем Эйфелева башня в 1889 году, как расправлялись с коммунарами в 1871 году, она стояла в толпе на площади возле гильотины, на которой девятого термидора второго года республики казнили Робеспьера, а перед этим в 1793 году – Людовика XVI. Вместе с толпой парижан она громила Бастилию. Она видела роскошные средневековые дворцы, королевские балы, рыцарские турниры и пылающие костры инквизиции. Столетнюю войну, Жанну д’Арк и английских королей, претендующих на престол Франции. Казнь тамплиеров в 1314 году и смотревшего на этот огонь жестоким неподвижным взглядом короля Филиппа IV, именовавшегося Красивым. Крестовые походы. Свадьбу короля Генриха I и привезённой к нему из Восточной Европы княжеской дочери Анны Ярославны в середине XI века. Восхождение династии Капетингов. Видела Карла Великого, полузабытых франкских королей, каких-то предводителей галльских племён, дравшихся с дисциплинированными, хорошо вооружёнными и обученными легионами римских императоров. Дальше никакого Парижа уже не было.
В конце концов она действительно добралась до эпохи мамонтов и даже ещё глубже и увидела саму себя с распущенными чёрными волосами, сидящую рядом с угасающим и совсем не греющим её костром на полу окружённой скалами, валунами и ледниками первобытной пещеры – закутанную в звериную шкуру, дрожащую всем телом и горько плачущую от того, что сделали с ней, беззащитной и никому не нужной, грубые, невоспитанные охотники-дикари из её же собственного племени…
Она вернулась в реальность. Ей нигде нет места, она это поняла. Живи она хоть в веке XX- XXI, хоть при Филиппе Красивом, хоть в доисторические времена – её судьба от этого не изменится...
...Почему она стоит здесь? Может, ещё не поздно повернуть обратно?… Найти цель жизни, например, взять где-то деньги для уплаты долга за квартиру… Или ещё – рукопись… Какая рукопись? Это она – писала какую-то рукопись?! Она поразилась, вспоминая не такие уж давние события своей жизни. Не до творчества ей сейчас... Ей совсем некстати вспомнился один из отрывков её романа. Тогда она ведь писала это, в общем-то, не о себе, а так, больше в абстрактном плане. Почти философском. О, зачем она такое написала! Ведь теперь это прямо о ней самой! Кажется, отрывок был таким: «…Феноменальная тупость людей, большинства людей, проявляется в том, что каждый, как правило, хочет видеть и видит то, что ему выгодно, и в упор не видит того, что ему не выгодно. Выгодно толпе видеть в человеке, не желающем или не умеющем быть во всём и всегда заодно с этой толпой то, что его может «опорочить» – да и то лишь с точки зрения этой тупой толпы, а вовсе не с точки зрения абсолютных ценностей – и они упорно видят в нём только это и больше ничего, отказываясь полностью слепы к его переживаниям, его тонкому внутреннему миру, к его добрым, бескорыстным поступкам. О, как подло, по-свински радуются элементы этой глупой толпы, когда тот, кого они незаслуженно подвергают травле, в какой-то момент не выдерживает, ведь нервы у человека, естественно, не железные, и поступки его теперь уже перестают быть теми добрыми, бескорыстными, какими были раньше, ему хочется быть таким же подлым и злым, как они – по отношению к ним! Однако то «зло», которое он обнаруживает в себе и старается реализовать – скорее дилетантское, любительское, неумелое, это зло больше на словах, а не на деле, толпе от такого «зла» оказывается не так уж и больно. Зато толпа с восторженным свинским визгом получает повод для ещё большей травли. Не он, а особо отъявленные наглецы из толпы обнаруживают в себе и особо подлую и «эффективную» для них, казалось бы, если рассуждать в сиюминутном, тактическом отношении, а не в стратегическом, долговременном – физическую силу, и такое же подлое и «эффективное» «остроумие». А ведь следовало бы, чтобы именно толпа и особенно её активные вожаки, короли, хамы на её троне ощутили сами ту боль, которую они стараются причинить одинокому беззащитному человеку. И толпа вместе с её особо наглыми, энергичными, общительными, избавленными от всяких комплексов, «перспективными», «состоявшимися», «востребованными», «дружелюбными» – для своих – вожаками остаётся покуда безнаказанной? Что ж, тем страшнее будет кара для этой толпы в будущем…». Но когда же оно наступит, это будущее, когда зло, творимое людьми, творимое ими не просто так, а с изощрённостью, импозантностью, респектабельностью, общительностью, востребованностью, уверенностью, будет жестоко наказано, получит по заслугам: и само по себе, и, главное, в лице своих исполнителей, отнюдь не в единственном числе, а – в не страдающем от одиночества числе множественном?
Диана стояла на тротуаре возле набережной реки Сены, наблюдая проезжающие мимо неё машины...
...
Вот что должна и обязана прочитать кое-кто! Если, конечно, она вообще способна это понять.

Принц Андромеды   15.11.2021 15:01   •   Заявить о нарушении