МАРОККО
Февраль. Налить чернил и выпить!
Мир – разноцветие страниц.
Иосиф, сосланный в Египет,
Не знал закрытости границ.
Аэропорта арабески.
Мы – на краю чужой земли.
Сидят японцы по-турецки,
Арабы пьют «Сиди Али».
За фантастическим фонтаном
Идёт таможенный контроль.
На прилетевших к океану
С небес глядит Хусейн Второй.
Наш Третий Рим стал третьим миром,
А первый мэр – вторым эмиром.
Когда мы бьём в колокола,
То слышится: «Алла! Алла!..»
И потому зимою – в лето
Летим, природе вопреки.
Мулла, как снайпер Магомета,
На нас глядит из-под руки.
1996 год, февраль,
Касабланка
Марокко
© Copyright: Валерий Новоскольцев, 2017
Свидетельство о публикации №117050300360
Свидетельство о публикации №117050300360
Рецензии
ВН
ХИТРЫЙ ОДИССЕЙ
1989 г.
Ис чёрканные черновики
Жуём картошку
Политики, с пелёнок до седин,
На кухнях мы, как в лагерях, сидим.
И Штирлицем, в канун восьмого марта,
Куём Победу – русскую еду,
И помним, как в двенадцатом году
Гоняли по России Бонапарта.
Мы много знаем разных славных дат.
У нас любой, по паспорту, солдат.
Всегда готовы в строй и к контратаке.
Прольём над смертью светлую слезу.
Нальём сто грамм – чтоб ни в одном глазу! –
И тяпнем, как с Циклопом, по Итаке.
ЛЕВ – ОРЛУ
1989 г.
Не кипят под солнцем купола,
Голуби твои – колокола.
Потерять нам головы, им – перья.
Пусть земля плывёт на трёх китах!..
И сжигает мёртвых на кострах
Голая без родины Им перия.
ЛЕВ – ОРЛУ
1914 г. – … …
Зверь. Рана от меча.
эпиграф Дождя
Ура! Война с Германией!
Звонят колокола
Во славу и за здравие
Двуглавого орла.
Запахло дело ладаном,
Вам ладанку – в ладонь!
За маршами с парадами
К земле летит огонь.
А марши по-победному,
С винтовкой на плацу,
Глядят на трубы медные,
Как будто смерть – к лицу!
Мы верные, мы веруем,
Что Бог у нас в душе,
Но ладан пахнет серою
Под порохом, уже.
У войска запах осени.
Вам займы брать взаймы.
А нам, в окопах, россыпью
Встречать закат зимы.
И ждать её агонии
От раны той, сквозной.
Законники, запомните:
Закат войны – весной!
1989 г.
Валерий Новоскольцев 02.07.2022 13:33 • Заявить о нарушении
ХИТРЫЙ ОДИССЕЙ
1989 г.
Ис чёрканные черновики
Жуём картошку
Политики, с пелёнок до седин,
На кухнях мы, как в лагерях, сидим.
И Штирлицем, в канун восьмого марта,
Куём Победу – русскую еду,
И помним, как в двенадцатом году
Гоняли по России Бонапарта.
Мы много знаем разных славных дат.
У нас любой, по паспорту, солдат.
Всегда готовы в строй и к контратаке.
Прольём над смертью светлую слезу.
Нальём сто грамм – чтоб ни в одном глазу! –
И тяпнем, как с Циклопом, по Итаке.
ЛЕВ – ОРЛУ
1989 г.
Не кипят под солнцем купола,
Голуби твои – колокола.
Потерять нам головы, им – перья.
Пусть земля плывёт на трёх китах!..
И сжигает мёртвых на кострах
Голая без родины Им перия.
ЛЕВ – ОРЛУ
1914 г. – … …
Зверь. Рана от меча.
эпиграф Дождя
Ура! Война с Германией!
Звонят колокола
Во славу и за здравие
Двуглавого орла.
Запахло дело ладаном,
Вам ладанку – в ладонь!
За маршами с парадами
К земле летит огонь.
А марши по-победному,
С винтовкой на плацу,
Глядят на трубы медные,
Как будто смерть – к лицу!
Мы верные, мы веруем,
Что Бог у нас в душе,
Но ладан пахнет серою
Под порохом, уже.
У войска запах осени.
Вам займы брать взаймы.
А нам, в окопах, россыпью
Встречать закат зимы.
И ждать её агонии
От раны той, сквозной.
Законники, запомните:
Закат войны – весной!
1989 г.
Валерий Новоскольцев 02.07.2022 13:33 • Заявить о нарушении
Ироничное, советское
1989 г.
ЧК в кармане ;)
Эпиграф Дождя
Мой ангелочек нежный,
Воинственный, как СМЕРШ,
На площади Манежной
Я подниму мятеж.
Верну (бесповоротно)
Не тело, что украл,
А поведу поротно
Себя через Урал.
Мой маршал светлоглазый,
В мундирчике своём,
Здесь отдавать приказы –
Не значит быть вдвоём.
Мои войска отходят
Под барабанный бой,
Мне при любой погоде
Бессолнечно с тобой.
Прощай, мой истребитель!
Нам вслед не поглядят.
Твой выглаженный китель
На плечиках – распят.
💫💫
Валерий Новоскольцев 02.07.2022 13:47 Заявить о нарушении
1989 г.
ЧК в кармане ;)
Эпиграф Дождя
Мой ангелочек нежный,
Воинственный, как СМЕРШ,
На площади Манежной
Я подниму мятеж.
Верну (бесповоротно)
Не тело, что украл,
А поведу поротно
Себя через Урал.
Мой маршал светлоглазый,
В мундирчике своём,
Здесь отдавать приказы –
Не значит быть вдвоём.
Мои войска отходят
Под барабанный бой,
Мне при любой погоде
Бессолнечно с тобой.
Прощай, мой истребитель!
Нам вслед не поглядят.
Твой выглаженный китель
На плечиках – распят.
💫💫
Валерий Новоскольцев 02.07.2022 13:47 Заявить о нарушении
💫💫
ВН
ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ
Озлоблен бых и смирихся до зела, рыках от воздыхания сердца моего…
Пс. 37
Здоровых в мире нет, как Цезаря – в Сенате.
Когда, покинув кров медвежьего угла,
Взгремев издалека, Каррарой лют и знатен,
Он врезался в зенит – Империя легла
Добычею у ног, как Женщина, как пленный,
Но тягостно ему, ведь траур над страной.
Сто два по долготе, под скипетром Вселенной
Несладко кочевать арене мировой.
Когда все восемь зол захватывают душу,
И пробуют на зуб лукавые жрецы,
Насколько дух силён, насколько мир послушен,
Ла Скалы вопиют, а действуют – юнцы.
Страшась, как высоты, своей растущей власти,
Рыкая словно лев, щетинясь словно волк,
Он рвёт флажки огня, который не погаснет.
Пусть слушает народ, безмолвствуя, его.
1989 г.
Марина Сергеева-Новоскольцева 02.07.2022 16:07 Заявить о нарушении
ВН
ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ
Озлоблен бых и смирихся до зела, рыках от воздыхания сердца моего…
Пс. 37
Здоровых в мире нет, как Цезаря – в Сенате.
Когда, покинув кров медвежьего угла,
Взгремев издалека, Каррарой лют и знатен,
Он врезался в зенит – Империя легла
Добычею у ног, как Женщина, как пленный,
Но тягостно ему, ведь траур над страной.
Сто два по долготе, под скипетром Вселенной
Несладко кочевать арене мировой.
Когда все восемь зол захватывают душу,
И пробуют на зуб лукавые жрецы,
Насколько дух силён, насколько мир послушен,
Ла Скалы вопиют, а действуют – юнцы.
Страшась, как высоты, своей растущей власти,
Рыкая словно лев, щетинясь словно волк,
Он рвёт флажки огня, который не погаснет.
Пусть слушает народ, безмолвствуя, его.
1989 г.
Марина Сергеева-Новоскольцева 02.07.2022 16:07 Заявить о нарушении
Дорогие, ради Бога, не принимайте на свой счёт эти прекрасные стихи,
у этой точки у правления – другая цель и курс…)
Коготь ;))
Ш. Бодлер, перевод Левика
С любовью
Виктору Гюго
I В дебрях старых столиц, на панелях, бульварах,
Где во всем, даже в мерзком, есть некий магнит, Мир прелестных существ, одиноких и старых,
Любопытство мое роковое манит.
Это женщины в прошлом, уродины эти –
Эпонины, Лаисы! Возлюбим же их! Под холодным пальтишком, в дырявом жакете
Есть живая душа у хромых, у кривых.
Ковыляет, исхлестана ветром, такая, На грохочущий омнибус в страхе косясь,
Как реликвию, сумочку в пальцах сжимая,
На которой узорная вышита вязь.
То бочком, то вприпрыжку – не хочет, а пляшет,
Будто дергает бес колокольчик смешной,
Будто кукла, сломавшись, ручонкою машет Невпопад! Но у этой разбитой, больной,
У подстреленной лани глаза точно сверла –
И мерцают, как ночью в канавах вода.
Взгляд божественный, странно сжимающий горло,
Взгляд ребенка – и в нем удивленье всегда.
Гроб старушки, – наверное, вы замечали –
Чуть побольше, чем детский, и вот отчего
Схожий символ, пронзительный символ печали,
Все познавшая смерть опускает в него.
И невольно я думаю, видя спешащий
Сквозь толкучку парижскую призрак такой,
Что к своей колыбели, к другой, настоящей,
Он уж близок, он скоро узнает покой.
Впрочем, каюсь: при виде фигур безобразных,
В геометры не метя, я как-то хотел
Подсчитать: сколько ж надобно ящиков разных
Для испорченных очень по-разному тел.
Их глаза – это слез неизбывных озера,
Это горны, где блестками стынет металл,
И пленится навек обаяньем их взора
Тот, кто злобу Судьбы на себе испытал.
II
Ты, весталка, ты, жрица игорного дома,
Ты, которою музы гордиться могли,
Кто, по имени только суфлеру знакома,
Красотою прославила свой Тиволи, –
Вами пьян я давно! Но меж хрупких созданий
Есть иные – печаль обратившие в мед,
Устремившие к небу на крыльях страданий
Свой упрямый, как преданность Долгу, полет.
Та – изгнанница, жертва суда и закона,
Та – от мужа одно лишь видавшая зло,
Та – над сыном поникшая грустно мадонна,
Все, чьи слезы лишь море вместить бы могло.
III
Сколько раз я бродил вслед за ними с любовью
Помню, в час, когда жгучую рану свою
Обнажает закат, истекающий кровью,
Села с краю одна помечтать на скамью.
Да послушать оркестр, громыхавший металлом,
Хоть заемным геройством волнующий грудь,
Если в парк, освеженные вечером алым,
Горожане приходят часок отдохнуть.
И, держась еще правил, пряма как девица,
С благородным, для лавров изваянным лбом,
Эта женщина, эта седая орлица
Жадно слушала песен воинственный гром.
IV
Так сквозь дебри столиц, на голгофы крутые,
Вы без жалоб свершаете трудный свой путь,
Вы, скорбящие матери, шлюхи, святые,
Для кого-то сумевшие солнцем блеснуть, –
Вы, кто славою были и милостью божьей,
Никому не нужны! Только спьяна подчас
Целоваться к вам лезет бродяга прохожий,
Да глумливый мальчишка наскочит на вас.
Вы, стыдясь за себя, за свои униженья,
Робко жметесь вдоль стен, озираясь с тоской,
И, созревшим для Вечности, нет утешенья.
Вам, обломкам великой громады людской.
Только я, с соучастием нежным поэта
Наблюдая, как близитесь вы к рубежу,
С безотчетной любовью – не чудо ли это? –
С наслаждением тайным за вами слежу.
Я дивлюсь вашим новым страстям без упрека.
Жизнь измучила вас – я свидетель всего.
Я люблю вас во всем, даже в язвах порока,
А достоинства ваши – мое торжество.
Тени прошлого! О, как мне родственны все вы!Каждый вечер я шлю вам прощальный мой вздох.
Что вас ждет, о восьмидесятилетние Евы,
На которых свой коготь испробовал бог!
Валерий Новоскольцев 04.07.2022 13:49 Заявить о нарушении
у этой точки у правления – другая цель и курс…)
Коготь ;))
Ш. Бодлер, перевод Левика
С любовью
Виктору Гюго
I В дебрях старых столиц, на панелях, бульварах,
Где во всем, даже в мерзком, есть некий магнит, Мир прелестных существ, одиноких и старых,
Любопытство мое роковое манит.
Это женщины в прошлом, уродины эти –
Эпонины, Лаисы! Возлюбим же их! Под холодным пальтишком, в дырявом жакете
Есть живая душа у хромых, у кривых.
Ковыляет, исхлестана ветром, такая, На грохочущий омнибус в страхе косясь,
Как реликвию, сумочку в пальцах сжимая,
На которой узорная вышита вязь.
То бочком, то вприпрыжку – не хочет, а пляшет,
Будто дергает бес колокольчик смешной,
Будто кукла, сломавшись, ручонкою машет Невпопад! Но у этой разбитой, больной,
У подстреленной лани глаза точно сверла –
И мерцают, как ночью в канавах вода.
Взгляд божественный, странно сжимающий горло,
Взгляд ребенка – и в нем удивленье всегда.
Гроб старушки, – наверное, вы замечали –
Чуть побольше, чем детский, и вот отчего
Схожий символ, пронзительный символ печали,
Все познавшая смерть опускает в него.
И невольно я думаю, видя спешащий
Сквозь толкучку парижскую призрак такой,
Что к своей колыбели, к другой, настоящей,
Он уж близок, он скоро узнает покой.
Впрочем, каюсь: при виде фигур безобразных,
В геометры не метя, я как-то хотел
Подсчитать: сколько ж надобно ящиков разных
Для испорченных очень по-разному тел.
Их глаза – это слез неизбывных озера,
Это горны, где блестками стынет металл,
И пленится навек обаяньем их взора
Тот, кто злобу Судьбы на себе испытал.
II
Ты, весталка, ты, жрица игорного дома,
Ты, которою музы гордиться могли,
Кто, по имени только суфлеру знакома,
Красотою прославила свой Тиволи, –
Вами пьян я давно! Но меж хрупких созданий
Есть иные – печаль обратившие в мед,
Устремившие к небу на крыльях страданий
Свой упрямый, как преданность Долгу, полет.
Та – изгнанница, жертва суда и закона,
Та – от мужа одно лишь видавшая зло,
Та – над сыном поникшая грустно мадонна,
Все, чьи слезы лишь море вместить бы могло.
III
Сколько раз я бродил вслед за ними с любовью
Помню, в час, когда жгучую рану свою
Обнажает закат, истекающий кровью,
Села с краю одна помечтать на скамью.
Да послушать оркестр, громыхавший металлом,
Хоть заемным геройством волнующий грудь,
Если в парк, освеженные вечером алым,
Горожане приходят часок отдохнуть.
И, держась еще правил, пряма как девица,
С благородным, для лавров изваянным лбом,
Эта женщина, эта седая орлица
Жадно слушала песен воинственный гром.
IV
Так сквозь дебри столиц, на голгофы крутые,
Вы без жалоб свершаете трудный свой путь,
Вы, скорбящие матери, шлюхи, святые,
Для кого-то сумевшие солнцем блеснуть, –
Вы, кто славою были и милостью божьей,
Никому не нужны! Только спьяна подчас
Целоваться к вам лезет бродяга прохожий,
Да глумливый мальчишка наскочит на вас.
Вы, стыдясь за себя, за свои униженья,
Робко жметесь вдоль стен, озираясь с тоской,
И, созревшим для Вечности, нет утешенья.
Вам, обломкам великой громады людской.
Только я, с соучастием нежным поэта
Наблюдая, как близитесь вы к рубежу,
С безотчетной любовью – не чудо ли это? –
С наслаждением тайным за вами слежу.
Я дивлюсь вашим новым страстям без упрека.
Жизнь измучила вас – я свидетель всего.
Я люблю вас во всем, даже в язвах порока,
А достоинства ваши – мое торжество.
Тени прошлого! О, как мне родственны все вы!Каждый вечер я шлю вам прощальный мой вздох.
Что вас ждет, о восьмидесятилетние Евы,
На которых свой коготь испробовал бог!
Валерий Новоскольцев 04.07.2022 13:49 Заявить о нарушении
И так бывает
Ш. Бодлер
Мадонне
В испанском стиле
Хочу я для тебя, Владычицы, Мадонны,
На дне своей тоски воздвигнуть потаенный
Алтарь; от глаз вдали, с собой наедине,
Я Нишу прорублю в сердечной глубине.
Там Статуей ты мне ликующей предстанешь
В лазурном, золотом, вернейшем из пристанищ.
Металла Слов и Строф чеканщик и кузнец,
На голову твою я возложу Венец,
Созвездиями Рифм разубранный на диво.
Но к смертным Божествам душа моя ревнива,
И на красу твою наброшу я Покров
Из Подозрений злых и из тревожных Снов
Тяжелый, жесткий Плащ, Упреками подбитый,
Узором Слез моих, не Жемчугом расшитый.
Пусть льнущая моя, взволнованная Страсть,
Дабы тебя обнять, дабы к тебе припасть,
Все Долы и Холмы по своему капризу
Обвить собой одной – тебе послужит Ризой.
Наряду Башмачки должны прийтись под стать:
Из Преклоненья их берусь стачать.
След ножки пресвятой, небесной без изъяна,
Да сохранит сие подобие Сафьяна!
Создать из Серебра мои персты должны
Подножие тебе – Серп молодой Луны,
Но под стопы твои, Пречистая, по праву
Не Месяц должен лечь, а скользкий Змий,
Лукавый,
Что душу мне язвит. Топчи и попирай
Чудовище греха, закрывшего нам Рай,
Шипящего и злом пресыщенного Гада…
Все помыслы свои твоим представлю взглядам:
Пред белым алтарем расположу их в ряд –
Пусть тысячью Свечей перед тобой горят,
И тысячью Очей… К Тебе, Вершине снежной,
Да воспарит мой Дух, грозовый и мятежный;
В кадильнице его преображусь я сам
В бесценную Смолу, в Бензой и Фимиам.
Тут, сходству твоему с Марией в довершенье,
Жестокость и Любовь мешая в упоенье
Раскаянья (ведь стыд к лицу и палачу!),
Все смертных семь Грехов возьму и наточу,
И эти семь Ножей, с усердьем иноверца,
С проворством дикаря в твое всажу я Сердце —
В трепещущий комок, тайник твоей любви, —
Чтоб плачем изошел и утонул в крови.
Валерий Новоскольцев 04.07.2022 14:02 Заявить о нарушении
Ш. Бодлер
Мадонне
В испанском стиле
Хочу я для тебя, Владычицы, Мадонны,
На дне своей тоски воздвигнуть потаенный
Алтарь; от глаз вдали, с собой наедине,
Я Нишу прорублю в сердечной глубине.
Там Статуей ты мне ликующей предстанешь
В лазурном, золотом, вернейшем из пристанищ.
Металла Слов и Строф чеканщик и кузнец,
На голову твою я возложу Венец,
Созвездиями Рифм разубранный на диво.
Но к смертным Божествам душа моя ревнива,
И на красу твою наброшу я Покров
Из Подозрений злых и из тревожных Снов
Тяжелый, жесткий Плащ, Упреками подбитый,
Узором Слез моих, не Жемчугом расшитый.
Пусть льнущая моя, взволнованная Страсть,
Дабы тебя обнять, дабы к тебе припасть,
Все Долы и Холмы по своему капризу
Обвить собой одной – тебе послужит Ризой.
Наряду Башмачки должны прийтись под стать:
Из Преклоненья их берусь стачать.
След ножки пресвятой, небесной без изъяна,
Да сохранит сие подобие Сафьяна!
Создать из Серебра мои персты должны
Подножие тебе – Серп молодой Луны,
Но под стопы твои, Пречистая, по праву
Не Месяц должен лечь, а скользкий Змий,
Лукавый,
Что душу мне язвит. Топчи и попирай
Чудовище греха, закрывшего нам Рай,
Шипящего и злом пресыщенного Гада…
Все помыслы свои твоим представлю взглядам:
Пред белым алтарем расположу их в ряд –
Пусть тысячью Свечей перед тобой горят,
И тысячью Очей… К Тебе, Вершине снежной,
Да воспарит мой Дух, грозовый и мятежный;
В кадильнице его преображусь я сам
В бесценную Смолу, в Бензой и Фимиам.
Тут, сходству твоему с Марией в довершенье,
Жестокость и Любовь мешая в упоенье
Раскаянья (ведь стыд к лицу и палачу!),
Все смертных семь Грехов возьму и наточу,
И эти семь Ножей, с усердьем иноверца,
С проворством дикаря в твое всажу я Сердце —
В трепещущий комок, тайник твоей любви, —
Чтоб плачем изошел и утонул в крови.
Валерий Новоскольцев 04.07.2022 14:02 Заявить о нарушении
Все написано не вами
И написано вчера,
Не черпайте черепами
Из хрустального ведра…
ВН
Звёзд в ковше Медведицы семь)
(с)
Это Просто Дождь 05.07.2022 11:44 Заявить о нарушении
И написано вчера,
Не черпайте черепами
Из хрустального ведра…
ВН
Звёзд в ковше Медведицы семь)
(с)
Это Просто Дождь 05.07.2022 11:44 Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.