Верди Отелло в Майами

КАК МЫ ВЕРДИ ОТЕЛЛО,
                НА БЕЛОЙ СТЕНЕ,
В МАЙАМИ СМОТРЕЛИ,
                КАК БУДТО ВО СНЕ.

Сели на травке мы опять, как всегда,
Мы смотрим Отелло, не взяв ни фига.
Все расселись “всухую” и ждём кино,
Лишь мой друг и я взяли выпить вино.

Что Отелло тенор, Дездемона-сопрано,
В тексте нам показали, прямо с экрана.
Петь тенором будут КассиО с РодерИго,
Бассом - Монтано, Геральд, Лодовико.

И только Яго, задающий там тон,
Мне был противен, он был баритон.
А в это время, за их именами,
Нам на экране шторм показали,

Хором мокрые пели там Киприоты,
Под сильным дождём, как те идиоты.
Хор, шторм прекратить, бога просил,
Их бог услышал и шторм прекратил.

И вот, Отелло званый пир затевает,
Монтано и Кассио с работы снимает.
Лишь Яго, работать, он разрешает,
Стенку со стенкой сводить доверяет.

И Яго свёл Кассио с мавром-Отелло.
Из хохмы с платком сделал целое дело.
А как только платок рассердил Отелло,
Он довёл Дездемону до "чёрного тела".

А она, что любит за муки, поёт,
И что он подлец ей жить не даёт.
А Яго в Отелло всё тычет платком,
Как красной тряпкой перед быком.

Под напряженьем скрипнул мой стул,
Тут я выпил вино и крепко уснул.
Мне снится, что чёрным моё стало тело,
Что я Бондарчук, я русский-Отелло.

Что моей Дездемоне - Скобцева имя,
Что она явилась из русского фильма.
И что я не платок, а трусы потерял,
Их нашла Дездемона устроив скандал.

Что Яго не Яго, а вообще Ягодица,
И что это не парень а Красна-девица.
И она на меня Дездемоне "клепает",
Что Касио часто трусы снимает.

Что он гомосек. и слегка голубой,
Что она его часто видит со мной.
Дездемона всё это мне выдаёт,
Подпёрла руками бока и ждёт,

Что я скажу в своё опавданье,
В ожиданьи стоит, полна вниманья.
А я, в это время, как будто в бреду,
С руками вперёд, к ней навстречу иду.

Хочу сжать в экстазе горло её,
Но тут, кто-то давит на горло моё.
А это вцепилась жена, как змея
И на ухо шипит - молился ли я.

Рукою свободной она держит клизму,
А сзади лозунг - "Вперёд к коммунизму!"
В поту я проснулся, Дездемона лежит,
На голых ступенях, как будто бы спит.

Отелло её в своих держит объятьях,
Как Бондарчук на белых кроватях.
А она не дышит, но всё же поёт,
Из последних сил Эмилью, зовёт.

Эмилья пришла, это всё увидала,
К Отелло, как фурия подбежала-
Кричит ему, ни с того, ни с сего:
"Ты дурак Дездемону, убил чего?.

Ведь всё Яго подстроил",- она говорит.
А Отелло в ответ про платок ей бубнит.
И, как тот прокурор, улыбаясь дико,
Утверждает она, что платок, не улика.

Наконец, Отелло всё в раз понимает,
И Яго с размаху копьём убивает.
Потом вынул нож из широких штанин,
И в свой живот загнал, как кретин.

Тут же упал на ступень к Дездемоне,
Протянул ей руку, как муж в законе.
Так тенор Доминго закончил умело,
Криминальное дело убийцы-Отелло.

Все голосами певцов восхищались,
Когда по домам разъезжаться собрались.
Лишь я, почему-то не мог отдышаться,
И с тех пор жену, стал немного бояться.

Фред Хананов                6 апреля 2012 г.