Во владения, где Живица Славная... - из писем в об

Здравствуй!

… Долго шла я по лесу – в сторону солнца… Шла и совсем забыла о пространстве. Откуда вошла… Куда возвращаться… И где вообще нахожусь? Только плотное скопище подъельников. Ни тропинок – ничего…
     -  Наверх что ли взобраться, да посмотреть вокруг? – спросила я не то у себя самой, не то у проскользнувшего мимо зайца… И стала продираться наверх…
     Подъельник на пути к вершинке скалы вдруг стал таким густым и даже высоким… Словом, я совсем потеряла поле зрения… И такое ощущение, будто не по кореньям в камнях пробираюсь, а прямо по стене сокрытого замка иду. Вся оцарапана… Сил нет.
     И вдруг, прямо перед глазами, откуда ни возьмись – площадь Лесного королевства. Сосны-терема по краям… Еловые беседки… И такая  зыбкая субстанция – Сиреневое Марево. Из Сиреневого Марева выплывает Белый конь. Бьёт копытом по камню. Останавливается… Красавица, в платье из колышущихся фиалок, протягивает  ему на ладони горсточку солнечных зёрен… И  внезапно оборачивается в мою сторону. И неожиданно спрашивает:
     - Живицу Славную, значит, пришла искать?
     У меня лишь оторопь в ответ. Ноги будто к камням пристыли. И рта не могу открыть. Странно как подсознание по лесу меня водило. К славянской лесной богине Живе, значит, пошатнувшаяся душа меня понесла…
     Живица, после того, как Конь слизнул все зёрна с её ладони, стала гриву ему костяным узорным гребнем расчёсывать. Расчёсывает и поглядывает на меня. Так мельком взгляды бросает, будто ждёт, когда я от оторопи своей отойду.
    Конь потёрся мордой о её щёку… Странный такой… Будто и не конь вовсе…  Протянул своё нежное «и-и-иго-го» и одобрительно мотнул головой. Будто знак своей богине подал. И она разломила паузу на две половинки… И ко мне:
    - Ну, что, каково живётся тебе  теперь в мантии Поверженной королевы? А хотелось бы на Белом коне, да?!
     Я почувствовала, что у слов её какой-то иной смысл. Совсем не тот, которым обычные люди заряжают свои слова. Мне, в самом деле, было необходимо поделиться с кем-то особенным. Мне надо было рассказать о том, что стены моего незримого замка начинают рушиться оттого, как сильно раскачивается душа. Ведь я всегда считала, что во мне нет ни грамма зависти… Тихо делаю своё. Но почему-то сегодня вдруг какое-то инородное состояние пробралось в душу. У моей книги сказок по рисункам детей – всего полсотни экземпляров, а у молодой коллеги – несколько тысяч… Я, как могла, успокаивала свою душу. Я убеждала её, что это не зависть, а просто недоумение… Не потому, что её прочитают много. Пусть! Это здорово! Просто покоя не давало то, что мои сказки прочитает так мало детей… Просто всё, что у неё сейчас, у меня уже было в прошлом… Но я сама прогнала своего Белого коня…
       - Я сама отпустила на волю своего Белого коня! – наконец-то смогла я открыть рот и заглянуть в её волшебные глаза. – Сама… И чего жалеть?.. А мантия Поверженной королевы… Да, жмёт иногда… Жмёт, но не душит же!
    Живица Славная качнула волной фиалковых волос. Конь будто торопил её нетерпеливым волнением чего-то просящих глаз.
    - Пойдём, - сказала она, осторожно взяв мою руку. - Ты не за этим пришла. Давай откровенно… И по дороге… Я не люблю, когда на одном месте… Не люблю, когда движение затихает…
    … Конь покорно и тихо ступал по мягким мхам. Мы куда-то шли… По обе стороны коня – Живица Славная… и я – Поверженная королева… И я чувствовала начало каких-то новых и потрясающе необыкновенных приключений – с полным выворотом души наизнанку… Откровением, которое можно без конца вычерпывать берестяным ковшом из серебряного ручья… И будет чудное, доверительное течение времени на колдовских часах. Вот они, на вершине сосны, уже начали сброс своих золотых секунд в едва открывшиеся солнцу сияющие глаза первоцветов!
    - Ну, что, - прошептала я промелькнувшему в ельнике зайцу, - будем жить дальше! Идти! Говорить! И перебирать сокровища души, избавляя их от случайного, пыльного налёта!

    До свидания!