Горсть северного ветра и клинок луны медово-желтой

***
Кто звал меня по имени, держа в ладонях
горсть северного ветра и клинок
луны медово;жёлтой над полями?
Спит полноводная река.
Спят окна над рекой, и воробьи на ветках ивы,
безмолвные холмы далёко;
с востока под крылом нахохлившейся тучи
дремавший гром чуть слышится. О, кто
подобно мне впивает запах ранней ночи
и ловит лунный лик в росинках на траве,
пренебрегая приближеньем бури?
Безмолвие.
Дыханье на щеке –
то ветер северный, товарищ старый,
былых скитаний брат и будущих дорог,
хмельной, как мёд весенний, ветер,
весенний, как апрельские ручьи;
я помню, как суров он в январе,
теперь, набросив плащ зелёный
на плечи крепкие, он улыбнулся мне.
Луна заходит поступью ленивой
за дальние холмы, сквозь ветви дальних чащ, –
полупрозрачные, в душистых почках, ветки,
;готовые в ночной грозе исчезнуть
и возродиться, вынырнув из моря влаги,
горя в лучах зари и рассыпая капли
живых опалов по земле...
Луна уходит, тоненькой полоской
выглядывает из;-за гребня чёрного холма.
Как женщина, в надёжное плечо
лицом уткнувшись, задремала.
И снова дальний голос грома –
грудной, утробный. То ворчанье или смех?
Кто звал меня – быть может, за холмами
нашёл приют, и там, за перевалом,
с луной медовой и бывалым ветром северным
шагает вдаль нехоженой тропой
и делит хлеб и воду...
Пусть будет добрым путь его и твёрдым кров,
куда бы путь он ни держал
и где бы ни остановился.
Ещё увидимся, Бог даст... А будет дождь!
Вон по волнам уж застучали капли,
пуская по воде круги... Пора домой.
Будь счастлив, милый мой.