Диалог с Богом

Минус 30. Мороз за больничным окном, становится все холодней,
Она говорила:- “ Бросай курить”, - а он улыбался ей.
“Любовь моя, конечно, брошу”, - отвечал он ей невпопад,
а она ему : - ” Ты все  обещаешь” -  в итоге такой  расклад...

Рак легких. Таков вердикт.  Она молча  сидит рядом с ним,
Ожидаемый ей оглашен приговор, и не о чем тут говорить,
Она  на два года младше его, ее руку сжимает  рука,
Он умирает,  ей  совсем  не легко,  его участь  предрешена.

Лениво по трубке лекарство течет, продлевая больному часы,
А  доктор давно предрёк исход, в том не видя своей вины,
Жизнь с ним была так легка,  и любовь шла об руку с ней,
По щеке невольно скатилась слеза, от чего на душе лишь  больней.

Они дружили со школьной скамьи, она стала его судьбой,
Он  встал во главе счастливой семьи, а ей предстоит стать вдовой,
Она подумала, что вместе с ним, умирает ее душа,
Она запомнит  его таким, а потом  будет  жить не спеша.

Дверь в палату тихонько открылась, и во внутрь  вошел старик,
Лампы в палате  мигнув засветились, а над ним возник яркий нимб,
Он направился к койке с лежачим больным ,взял за руку, что-то начал шептать,
Жене обреченного в этот миг показалось, что он пришел врачевать.

Другой появился совсем неоткуда на стуле в дальнем углу,
Весь в черном, как сажа, злой дух из кошмара, но не во сне, на Яву.
На черном костюме виндзорским узлом, красный галстук на шее висел,
На нем красовалась черным пятном  огромная  литера «Л»

Старик обернулся на холод с угла, посмотрел, отвернулся назад,
Безучастно опять закрыл глаза, и вновь начал что-то шептать.
- От чего ты решил, что он будет с тобой? - из угла незнакомец  изрек,
Может, ошибся ты, он должен быть мой? Начал он свой диалог.

Седовласый ответил:- На этой Земле, его чистое сердце, любовь,
Отразились сейчас как эхо во мне, я прошу тебя,не злословь!
Высокий брюнет встал со стула в углу, подошел к старику не спеша,
И надменно сказал через губу : “Душа его будет моя”.

Зачем ты здесь? - спросил старик, - для тебя здесь нет ни аза,
- Я Люцифер! -  услышал он крик, - мне нужна  сейчас эта  душа!
По долгу  деяний и насущных проблем по зову сакральных небес,
Пытаюсь быть тем, кого ты низверг за противный тебе интерес.


- "Нет, Люцифер"- продолжал старик, в этот миг ни на что не взирая,
Я выбрал его из тысячи душ, по тому как достоин он Рая.
Он чист как слеза и душа его, отныне  прибудет со мной,
Из всех без остатка его одного, я забираю с собой,


- О боже, ты что? Ты просто ослеп, сатану обуяла тревога,
Твои мысли деянья, поступки совсем, не достойны вселенского бога,
Твоя борьба за души со мной теряет  смысл во всем,
Тебе пора уйти на покой, ты не можешь быть мудрым творцом.


Ты  оставил дела, ты ослабил контроль, зачем тебе эта душа,
Ты забыл, что вокруг помимо него миллионы живут не греша,
В то время когда, тысячи душ, умирают в борьбе за кусок,
Скажи мне, зачем, тебе нужен сейчас, этот больной мужичок?

В этот час, когда голод, война и нужда убивают их племя на раз,
Ты сидишь здесь сейчас, возле него за душу его молясь,
Ты, наверно, забыл, что нас развела борьба за души людей,
Ты себя как будто изжил, растеряв  средь мирских мелочей.

Старик добродушно взглянул на него и ответил тихо без злобы,
- В тебе разыгрался адский пожар, уйми свои злые  утробы,
Я здесь потому, чтобы эта душа, жила  для целей благих,
Он тот, кто поможет спасать мне других, о которых ты сейчас говоришь.

Ты не изменен, ты не стал другим, за что  скинут  был мною с небес,
Я не ждал от тебя чего-то еще, и  не жду библейских чудес.
Ты никогда не сможешь понять, сущность людей от бога,
Потому, что в тебе нету души и нет ничего живого.

- Я не безумен, я просто  прагматик, - воскликнул антагонист,
- На этом смертном  одре  умирает  отъявленный атеист!
И что же теперь ты скажешь на это, всемилостивый господь?
Расскажи мне теперь о его душе, попробуй, облагородь.


- Они мои дети в них есть душа, - отвечал небесный отец, -
Я их создавая,  вложил в них себя, взяв свою плоть в образец,
А что касается веры в меня, в любовь иль ее торжество,
Главное чтоб он был тем кем он есть, и берег своё естество.

- У детей твоих нету желанья  обращаться к тебе без нужды,
Они вспоминают  тебя  лишь тогда, когда в жизни у них нелады,
Писанья твои в в Книге Заветов, отныне теперь  не в цене,
Посылают ученья твои чертям – то есть, наверно, ко мне?

Творец смиренно и терпеливо , отвечал своему визави,
- Создавая миры в сплошной кутерьме, я думал о вечной любви,
О безусловной  и  бесконечной, с  частичкой своей души,
Чтобы не было пусто в этой вселенной и не было пустоты.
Теперь этот мир - это часть меня, а я воплощение в нем,
Я не желал, чтобы ты здесь возник и наделил их грехом.

Сатана поперхнулся как от пощечин, зарычав в дикой злобе дрожа,
- Ты словно ребенок, ты веришь в людей, а они убивают себя,
Они умирают, у них нет судьбы, а в их  душах всегда война.
Они не достойны такого вниманья, они не достойны тебя.
Но не за тем   пришел я сюда и не прощенья просить,
Я пришел повидаться с тобой  и как прежде, поговорить.

Люцифер  напирал, продолжая  в азарте  затеянный разговор,
Я думаю лучше снизить нам  градус, в возникший бессмысленный спор.
У меня предложение, совсем деловое, говорю тебе как на духу,
Ты мне сейчас сдаешь его душу, я на годик убираю войну.


Злой гений  оперся на спинку кровати, продолжив свой констатив,
В его поведении , движении и взгляде  сквозил интрижный призыв.
Уберу лесбиянок, террористов, фашистов, геев и  убийц  заодно,
Ну разумеется не на всегда, на чуть-чуть иль тебе, все равно?


Творец  с укоризной взглянул на лоббиста и тихо молвил в ответ,
Слабые духом, искушённые злом,  не чтят мой библейский завет,
К моему сожалению людские души могут не только любить,
Забыв о заветах  моих и в пороках, могут страшные зверства творить,

Люди слабы,  подвержены души  влияниям  мирского греха,
Я  вижу в том зле не без тени в душе, твоя там довлеет  рука,
Я  никогда не возьму под защиту, творящих  сей беспредел,
Эдем им закрыт, им скоро воздастся, суда беспристрастный удел.

Испытание  горем и кровью, бедой и войной, как судьба,
Но духовная  сила и вера в любовь, оружие против тебя,
Милосердие правит миром, человеку  в  награду душа,
Вот так он останется в мире, вот так сохранит он себя.

Ну а эта душа на излете, когда-то  вернется сюда,
А твоя  к моему  сожаленью, потеряна навсегда.
Ты так совсем и не понял смысла веры в надежду, в любовь,
Оттого никогда не постигнешь смысла этих миров.


Он жил и любил и  не думал, что весь свой отпущенный  век,
Нес скромно в душе свое имя - "Кристальной души человек",
На кладбище снимут уборы, помянут по 100 грамм  как везде,
А потом, кто-нибудь скажет :- «Он был лучшим на этой Земле».

Все это не будет лукавством, все  это тебе не знакомо,
Может, потом на исходе времен  ты обретешь себя снова,
Родятся миры которых здесь нет, ну а эти уйдут навсегда,
Я уверен что где-то, когда-то, ты поймешь, что такое душа.

Покривившись лицом, с укором в глазах Люцифер посмотрел на Бога,
Ты был убедителен, но не для меня, а для его некролога,
Рад был повидаться с тобою Творец, пропал мой к нему интерес, -
Свет в палате опять моргнул  в тот же миг  Люцифер исчез.

Старик взял руку  смертельно больного и что-то тихо  шепча,
Склонился над ним у изголовья  и негромко сказал:- « Нам пора»
Как будто и не был он болен смертельно, открылись его глаза,
Он медленно встал, оглянувшись спросил:- «Куда зовешь ты меня?"


Сын мой пойдем туда где ты не был, туда, где достоин ты быть,
Понять и принять мою  истину мира и как в нем положено жить,
Я долго смотрел на тебя с небес, я решил, что ты будешь со мной,
Я дам тебе крылья, я дам тебе имя, наделю тебя целью благой.

Встав с постели смертельной и бренной, бестелесно проплыл к жене,
Сказал ей:- Спасибо родная,  за любовь  при жизни ко мне,
Я тебя  никогда не забуду  и того как любила меня,
Я тебя буду ждать в другом мире, там где вновь увижу тебя.


Затем они  вышли из смертной  палаты, через небесный проход
Стрелки часов на стене вдруг ожили, и  продолжили  времени ход,
За окном посветлело и стало теплей, ей казалось, что все ей приснилось,
Капля слезы стекла по щеке, его сердце больше не билось.

Она так и держала его руку в руке, он  умер во сне рядом с ней,
Она не рыдала, она улыбалась, а слезы текли все сильней,
Она прожила жизнь в любви, все время идя с мужем в ногу, 
А он  теперь знал, что через любовь, навсегда приблизился к богу.