Олегу...

 
Я пытаюсь вспомнить, с чего началась наша дружба.
И не могу.
Где и когда мы поняли, что нас  тянет друг к другу?
Может быть, в одном из наших ОЛЕФиновских клубов по интересам?
Скорее всего. Мы начали общаться в клубе любителей английского языка,
а потом и в клубе   поэзии, где выяснилось, что мы оба пишем
лирические стихи. Наверное, наше тесное общение оттуда и началось.
Но как бы там ни было, судьба сказала своё веское слово.
И мы подружились.  Да  так крепко, что трудно было представить какой-нибудь день,
чтобы ты не заглянул   ко мне прямо с утра.
«Привет!» - «Привет!»
И разбежались до обеда.
А обедать – вместе.
Заодно и послушать или почитать новые стихи, написанные накануне. 

Из ОЛЕФина мы ушли  одновременно. Жизнь предложила новые варианты.
Я на какое-то время вынуждена была сесть дома с детьми.
Ты перерос  уровень  лаборанта и ушел работать в другое место.
И каждый начал жить своей жизнью. 

Но это не значило, что мы потеряли друг друга.
Ты присылал мне   письма со стихами. Я так любила твои стихи.
И гордилась тобой,
таким умным, тонким, все понимающим.
Если ты куда-нибудь уезжал, то мне приходили открытки с видами города или страны,
в которой ты был. И неизменное «Твой Олег» с очень изящной подписью.
Виделись мы очень редко. Можно сказать, почти не виделись. Иногда я звонила
тебе по телефону из автомата на углу нашего дома.

И вдруг такое неожиданное послание с незнакомым номером телефона:
"Позвони мне срочно!" 
А затем  просьба  как можно быстрее  приехать к тебе на работу.   
Баксовет...  Теперь ты работал там. Администрация города.

"Если спросят к кому, скажи: к Олегу Лисовскому.
Мне позвонят - и тебя пропустят!"

Ах, как тебе хотелось блеснуть во всей красе.
И тебе это отчасти удалось, мой мальчик!
Был огромный кабинет, в котором ты сидел один, абсолютно незнакомый.
Мой Олежка, который предпочитал всегда джинсы и кроссовки, был одет в элегантный, но строгий костюм, периодически бросал взгляд на какие-то супермодные   наручные часы.  Тебе хотелось увидеть мою реакцию. 
Да, я была удивлена такими переменами. Ты казался другим, чужим.
Но  как только ты заговорил, я поняла, что ты - это ты, мой ОЛЕФИновский друг из прошлого.

Боже,   как ты меня уговаривал работать с тобой!
Прельщал всякими благами.
Но я не ведусь на такие обещания, ты забыл, что  я спокойно отношусь ко всяким материальным ценностям.

И тогда ты пустил последний аргумент в ход:
"Представляешь, мы снова будем работать вместе, рядом. Как и  раньше,
будем общаться,  вместе обедать. Читать друг другу стихи…
Ну, соглашайся!"
Но тебе не удалось уговорить меня.
Все солидные кабинеты и кресла - это не мое.
Хотя название моей неслучившейся должности звучало громко:
референт зам.председателя Баксовета.

Ты   проводил меня до лестницы, просил подумать еще раз и обязательно позвонить, как
только я что-то надумаю.
А дальше …ты все также  продолжал писать мне письма и присылать стихи.
Ведь я   всегда любила твои стихи.

И сейчас, когда тебя уже нет, я достаю их из папки.
Той  самой  старой картонной папки, в которой ты мне принес  свои  первые  стихотворения.
И перечитываю их.
И хотя твои стихи хранятся в папке,
живут они в моем сердце.
И останутся там до последнего вздоха.