Има Сумак

               

                Памяти Бориса Петрова

     Разнесся слух о приезде в Москву Имы Сумак, перуанского соловья, которая брала четыре с половиной октавы. Она собиралась дать два концерта в Москве и один в Киеве.
     Я не очень интересовался вокалом и понимал, что на такие концерты может попасть лишь один бомонд.
     И вот нате вам.
     Однажды ночью,  часов около двенадцати, в стенку  нашей  квартиры постучали.
     Звонка у нас не было.  Жили мы в двухкомнатной квартире вместе с ещё одной семьей из четырех человек, поэтому в дверь не стучали, чтобы не будить соседей.
     Я открыл дверь.  На пороге стоял взъерошенный Борис Петров, который учился на один год старше меня и довольно часто заходил  в  гости, хотя и жил достаточно далеко. В то время он был уже студентом, а я работал на заводе.
     У нас не было принято разговаривать на пороге и,  чтобы не будить спящих родителей,  мы прошли на кухню и во время ночного чаепития, Борис рассказал  мне  о своём посещении концерта экзотической певицы, а потом спросил, не хочу ли я завтра, т.е. уже сегодня попасть на её выступление.
     Он, оживленно жестикулируя и захлёбываясь словами, сказал, что попробовать пройти с большой долей вероятности можно и нужно.  Другого такого случая не будет никогда. И он рассказал, что нужно делать.
     А делать нужно было вот что.
     Концерты проходили в здании филармонии, что на площади Маяковского, и начинались в девятнадцать часов. Нужно было пройти в здание примерно в половине шестого и продержаться там до начала концерта. Входить надо было не со стороны Садового кольца, т.е.  где входит публика, а со стороны улицы Горького (теперь Тверской) в служебный вход и там  же  раздеться в служебной раздевалке, а потом подняться на третий этаж и где ни будь затаиться.
     Далее, после начала концерта, подойти к двери, на которой написано "Пожарная охрана" и идти туда. На самом деле за этой вывеской располагалась служебная ложа.
     - Там будет стоять старушка,- инструктировал Борис,-  возьми  для неё десять  рублей,  билеты стоят значительно дороже и достать их практически невозможно. И на всякий случай, если кто спросит, что ты там делаешь, отвечай, что идешь в комнату номер 309, в которой принимают заявки от организаций на проведение выездных концертов.
     Я был около филармонии около пяти вечера и правильно сделал,  так как примерно  через  полчаса  здание  уже было оцеплено милицией, в том числе и конной.
     На удивленный  вопрос  гардеробщицы,  куда это я собираюсь в конце рабочего дня, я бойко ответил, что мне нужно сдать заявку в 309-ю комнату.
     Ответ её удовлетворил,  и она повесила мой китайский плащик у самой стойки, сказав, что номерка не даст, так как не намерена ждать меня позже шести вечера.
     Я поднялся на третий этаж, прошелся по пустынным уже коридорам и, выбрав себе затаённое место в конце коридора на широком подоконнике, стал читать взятую с собой по такому случаю книжку.
     Всё шло хорошо до тех пор, пока не появилась уборщица, чьи инструменты располагались, как оказалось, в непосредственной близости от моего убежища.
     Рискуя быть обнаруженным, я, спрятав книжку, вышел из своего убежища и, растерянно озираясь, пошел прямо на уборщицу. Та встрепенулась:
     - Вы что тут потеряли,  молодой человек?- она настороженно  рассматривала меня.
     - Да вот заплутал,  ищу 309-ю комнату,  заявку надо отдать,- заученно ответил я.
     - Так это в другом конце коридора, милок, вон там, с левой стороны.
     Я пошел в указанном направлении,  а уборщица,  заподозрив что-то, пошла за мной шагах в десяти.
     - Эдак дело не пойдет,- подумал я, и, не доходя нескольких шагов до триста девятой комнаты, юркнул в мужской туалет.
     Уборщица, потеряв меня из виду,  прибавила шагу и вошла в  нужную мне комнату.
     - А,  я так и знала,- раздался её голос,- я так и знала,  что  он безбилетник и никакой заявки оставлять не собирался.
     Раздался оживлённый женский разговор, и, хотя слов я не разбирал, не трудно было догадаться, о чём шла речь.
     Надо было что-то делать.  Даже мужской туалет не казался мне  надёжным укрытием.
     Я открыл дверь и демонстративно стал причёсываться и во - время, так как уборщица уже решительно направлялась в мою сторону.
     Она замерла. Я спокойно прошел мимо неё и вошел в нужную мне будто бы комнату.  Поздоровавшись  и представившись представителем комсомольской организации нашего завода "Звезда",  я стал выяснять организационные и финансовые вопросы организации выездного концерта. Работницы филармонии достаточно любезно рассказали мне о порядке  оформления заявок, дали бланк заказа и просветили о финансовых вопросах.
     Уборщица тем временем ушла.  Я поблагодарил, вежливо попрощался, вышел из комнаты и снова пробрался в облюбованный ранее уголок, справедливо подумав, что свой инструмент уборщица уже взяла.
     Так оно и оказалось.
     Время шло.  В лестничных пролётах раздавались звуки настраиваемых инструментов. Потом всё затихло, и через некоторое время раздался шквал аплодисментов. Концерт начался.
     Настала пора  искать  дверь  "Пожарной охраны".  Это не составило труда. Я потянут за ручку и... вместо старушки-билитёрши на меня вывалился габаритный мужчина с задумчивыми глазами.  За его спиной я успел разглядеть рад стульев, тесно прижатых друг к другу и буквально унизанных людьми, явно не в пожарной форме.
     - Тебе чего?
     - Можно я тут постою,  послушаю?- от неожиданности я совсем забыл о припасённой десятке.
     - Стой, если хочешь.
     Прошло ещё два номера.
     - Не  устал?-  мужчина дружелюбно обратился ко мне, - постой ещё немного, я тебе попробую стул принести,- и он куда-то ушел.
     Начался следующий номер и тут меня довольно резко ударили по плечу.
     - Ты  что тут делаешь?- противным скрипучим голосом спросила меня неизвестно откуда взявшаяся дама неопределенных лет в строгом костюме.
     В это  время  за её спиной появился мужчина со стулом, но, увидев даму, он проворно поставил стул за колонну и быстро подошел к нам.
     - А  Вы где шатаетесь?- напустилась на него женщина,- вот тут какие-то проходимцы болтаются, а Вас и не сыщешь?!
     - Так, я, Алевтина Капитоновна, в туалет, буквально на минуту отлучился, в начале концерта тут никого не было.
     - Быстро  сматывайся отсюда,- это она мне,- и чтоб духу твоего не было, а то милицию вызову.
     Я поплелся вниз. Дама меня не преследовала, а прошла в ложу.
     Концерт продолжался.  Я остановился на лестничной клетке и  решил хоть как-то дослушать.
     Мир оказался не без добрых людей. Неслышными шагами ко мне подошла достаточно пожилая женщина и с участием в голосе спросила:
     - Студент, что-ли?
     - Студент,- ответил я.
     - Давай-ка я тебя провожу кое-куда, где можно будет послушать, но не обессудь, сидеть вряд ли придется.
     И она повела меня по каким-то переходам дальше и дальше от  сцены, так что голоса уже не было слышно.
     - Мы сейчас пройдем через приёмную директора,  там секретарша, я скажу ей, что ты из радио, аппаратуру проверяешь, а ты лучше молчи.
     Войдя в приёмную, я действительно увидел секретаршу, довольно молодую особу с совершенно непонятного цвета волосами,  уложенными в какую-то немыслимую для меня причёску.
     Она недоумённо вскинула брови.
     - Это с радио, пришел аппаратуру проверить.
     Секретарша, не удостоив нас взглядом, молча подошла к двери напротив входа в кабинет и,  повернув ключ, распахнула её. Мы прошли и оказались там, куда попадает вся публика, купившая билеты.
     - Теперь давай наверх, там, на галёрке пристроишься как-нибудь,- и моя провожатая подтолкнула меня в спину.
     Я бросился наверх. Остаток первого отделения я простоял в третьем или четвёртом  ряду  публики  на  галёрке  и ничего не видел на сцене.
Слышно, правда, было хорошо.
     В антракте, когда значительная часть народа устремилась в буфеты, я, подойдя к барьерчику,  стал внимательно рассматривать помещение, в котором до этого никогда не был, и увидел прямо над сценой маленькую ложу, в которой никого не было.
     Дальше, как говорится,  дело техники. Спустившись в бельэтаж, я на глазах немногих зрителей, не покинувших своих мест в антракте, перелез через барьерчик  и  уселся  в углу ложи,  чтобы не мозолить глаза,  а когда началось второе отделение, чувствовал  себя  уже  полноправным хозяином ложи. До конца концерта в неё так никто и не пришел.
     Во время перерывов с аплодисментами, я обнаружил, что в ложе имеются две двери, одна из которых оказалась запертой, вторая приоткрывалась, но куда она вела я определить не мог.
     Концерт окончился. Зал рукоплескал. Браво и бис сливались в нестройную какофонию, а мне было не до эмоций, надо было выбраться из ложи и попытаться получить свой китайский плащик.
     Я решил выйти через ту дверь, которая открывалась, и к моему изумлению по  небольшой лесенке я попал прямо на сцену,  за кулисы,  где в это время отходила раскрасневшаяся и потная Има.
     Все присутствовавшие опешили,  я тоже вначале растерялся,  но потом, решив,  что была, не была, вытащил из кармана пиджака авторучку и, протянув певице  программку,  промямлил  что-то насчет автографа.  Она как-то странно посмотрела  на  окружающих  её  наших  сотрудников,  но программку взяла и, расписавшись на ней, отдала мне.  Я быстро-быстро выскочил в фойе и стал пробираться к выходу,  соображая как же мне попасть к служебному гардеробу,  вход в который через приёмную директора был явно для меня закрыт.  И тут я вдруг услышал уже знакомый противный скрипучий голос:
     - А ты всё тут?
     Рядом стояла дама, выгнавшая меня из "Пожарной охраны".
     - Да,- гордо сказал я,- вот, автограф получил.
     - Ну-ка дай-ка сюда.
     Я прижал программку к груди и всем своим  видом  показал,  что отобрать программку с автографом можно будет только с трупа.
     - Ладно,  смилостивилась она,- уж если ты такой проходимец, пусть на память  останется.  Она отошла от меня,  но я решил воспользоваться наступившей добротой.
     - Скажите,  пожалуйста, как бы мне в служебный гардероб пройти, у меня плащ там остался.
     Она хмыкнула.
     - Иди за мной.
     Я взял свой плащ и уже около двенадцати ночи был дома.
     А концерт в Киеве не состоялся, так как гастролерша голос сорвала.