Серебряная нить к Дому Волошина

               


                1. Вдохновение от Крыма.

 

                Небольшой поселок на берегу Черного моря, расположенный у подножья древнего вулкана Карадаг... Это Коктебель, что переводится с тюркского как «страна голубых вершин». Мистическая красота этого места планеты издавна воспета литераторами и запечатлена на полотнах живописцев.

              Я также  многократно бывала в этих местах.  Начиная   с 6 лет, каждое лето проводила совсем рядом, в менее знаменитом, но также экзотическом местечке Орджоникидзе,  расположенном на востоке Крымского полуострова у основания мыса Киик-Атлама, что в переводе с татарского звучит очень поэтично – «Прыжок козы». Этот мыс далеко «прыгает» в море, образуя на хребтине изящную волну изогнувшейся в прыжке козочки.

              Мое райское местечко находилось между глубокой Двуякорной бухтой и бухтой Провато, которая занимала с суши часть Коктебельского залива.  В самом Орджоникидзе песок серый и чуть белее его скалы, кажущиеся складочными.   А пляж просто фантастический, с длинной вырубленной в камне лестницей... Вот уж поистине вулканические, или, как сейчас любят говорить, космические пейзажи. Но стоит начать продвигаться вдоль берега в сторону Тихой бухты, как многое меняется. В отдаленных от цивилизации пространствах Тихой и Лисьей бухт песок светло-матовый, мелкий и отливающий жемчужным светом, являющий непостижимую технику самой Природы. Эти территории, по сути, бывшее морское дно.

              Поездки с родственниками на «Волге»   к морю в  Орджоникидзе – незабываемая радость моей жизни.  «Поездка к морю» –  самое яркое впечатление из раннего детства…

Волга цвета моря
Мчится в Крым привольный.
Рядом с Коктебелем
Есть поселок горный.

Едем днем и ночью,
Воздух все теплее.
С песней Робертино
Путь наш веселее.

Наш "олень" надежный
Рвется сквозь потоки.
Легкого озона
Мы глотаем токи.

Винограда кисти
Мы грызем, пьянея.
И арбуза свежесть
На губах алеет.

По дороге горной
Мчит олень упрямый –
Вниз. И моря блики
Кажутся нирваной.

Вот Орджоникидзе.
Места нет прекрасней!
Ветер хлещет в лица
И поет о счастье!
               
               Уверена, что романтизм многих моих ранних, больше похожих на прозу в стихах, зарисовок и  этюдов, впоследствии творчески переработанных, —   навеян запахами Крыма, его удивительной экзотикой. Это стихотворения  «Страсть», «Подсознание», «Смех южанки» и некоторые  другие.

              В стихотворении «Страсть» из морской пены выплывает лик  девушки, похожей на морскую нимфу-нереиду, а по-русски, славянскую русалку  с волнистыми золотисто-рыжими волосами и зелеными глазами…  Она  воплощает пробуждающуюся чувственность, а потому земная.
   
У моря, где песни прибоя
Баюкают душу мою,
На кромке, покрытой волною,
Я встретила Деву свою.

Прожженная ветром муссонов,
С прищуром опаловых глаз,
Она горделивой походкой
Из пены морской поднялась.

В глазах рыжеватого львенка
На детском в веснушках лице
Сквозили наивность ребенка
И вызов грозившей судьбе.

В тебе воплотились едино,
Мой ласковый трепетный зверь,
Бардо грациозная мина
И дерзкая сила Кармен.

Войдешь ты и все оборвется.
Посмотришь - и нежность прильнет.
И чудится, нет больше солнца,
Чем отсвет опаловых звезд.

И кажется сердце согреешь -
Как магии прелесть проста!
Но только песками ты веешь,
В которых весь мир - пустота.

В пустыне безводной нет жизни.
В ее раскаленной печи
Наш путь приближается к тризне.
Других в ней дорог не ищи!

Но путников много найдется...
Не скроет муссонов тоска
Так жаждущих влаги колодцев
Вкусить поцелуи песка.

           Аура  юга действовала на меня как бессознательное  желание.  Неосознанно чувственные токи ранней юности  именно «оттуда» - из  невидимых ниш подсознания, сотканных экзотикой Крыма.

Запах Крыма, запах степи
И татарских два огня,
Страстью дышащих и пеплом
Быстроногого коня.

Смуглолиций, огнеокий,
С черной мушкой на щеке.
Глянешь - тронешь и жестоко
Опалишь в вечерней мгле.

Тростниковая фигура -
Торс Нуриева парит!
Ты степей полночных Гуру,
Шоколадных глаз графит.

Гибкий стан как одоленье.
В темных окнах миг побед.
Девочки нескладной рвенье -
Юной женщины ответ.

Лет пятнадцать. Зрелость плода -
Слаще нет!
Жги же, дерзкая порода,
Распустившийся букет!

Ну, гляди же. Сердце екнет...
Глаз не подыму!
Ты запал нечаянно, отрок,
На зимУ.

                Юг  дышит теплом и негой, смеется и ликует!  Но иногда солнца бывает чересчур  много и… наступает перегрев, за которым следует взрыв. Это я заметила и облекла в стихотворение «Смех южанки».

Она смеялась: ха-ха-ха!
Я молодость и я летаю,
Резвее Крыма ветерка,
И кипарисом прорастаю.

Мои колени не дрожат,
Моя рука нежней атласа.
О, жизнь, люби меня стократ
Сильней всех модниц для показа!

Я искренно смеюсь, лучусь.
Мой рот продолговат, закручен
Углами вверх. Я не боюсь
Ни молнии сквозной, ни тучи.

В глазах распахнутых гроза
Чистейшей преданности смеху.
За ней последует слеза
Пролить безумную утеху.

Но очаровываясь мной,
Внезапным юности порывом,
Не унесите за собой
Обугленные искры взрыва.



                2. По пути в Коктебель.


                Для одного из людей Земли «страна голубых вершин» стала не только источником вдохновения,  но прежде всего домом и последним пристанищем. Его имя поэт и философ Максимилиан Волошин(1877-1932), которого называют киммерийским "пастырем" Серебряного века.  Но я тогда,  находясь во младенчестве, а затем в раннем отрочестве  и не  представляла – кто рядом! А ведь наши маршруты неоднократно пересекались, пусть не во времени.

             Гости Волошина любили ездить к нему из Феодосии морем.              Эта прогулка необыкновенно живописна. И я, кажется, помню этот удивительный  путь из Феодосии на рейсовом кораблике. Сначала надо обогнуть мыс св. Ильи и повернуть почти на 180 градусов. Провожал пассажиров стоящий на мысе пятнадцатиметровый Ильинский маяк, представляющий собой круглую белокаменную башню со светлыми трехъярусными окнами, увенчанную цилиндром фонарного сооружения. А ведь когда-то раньше здесь стоял монастырь, руины которого до сих пор еще сохранились, равно как  и географические названия мест древнейшего  крымского  христианства. Например, самая высокая точка Крыма гора Ай-Петри, гора святого апостола Петра.

                Но вот  меня  уже качает в Двуякорной бухте,  а плывущий  кораблик все движется вперед, огибая мыс Кийк-Атлама...  И дальше вдоль берега, который остается справа, морской путь ведет мимо прекрасного маленького городка Орджоникидзе, в советское время выпускавшего высокотехнологичные морские мины.  Волошин этого городка, под названием  Орджоникидзе, конечно,  узнать чисто во времени не мог, так как  тот возник после войны, как и я не знала в свою, разделенную с ним тридцатью годами, бытность - названия "Коктебель", переименованного в "Планерское"*. И лишь потухший  вулкан Кара-Даг являлся незабываемым фоном и маяком этих первозданных мест. От одного до другого, как и тогда, хоть рукой подать!.. Всего какие-то 10 километров!

               Из одного поселка  в другой можно было перемещаться как по суше, переходя через невысокие горы от одной бухточке к другой, так и морским путем. Пересекаем по морю огромный мыс Хамелеон, постоянно меняющий свой  цвет в зависимости от освещения, и  попадаем прямо в Коктебель. Сам этот мыс своими очертаниями абсолютно точно напоминает заползшее в море одноименное тропическое существо, правда,  увеличенное во много раз. Изначально же это  массив серого кила - глины из вулканического пепла. Но посмотришь, как меняется на глазах - фиолетовый, желтый, зеленый... ну, "хамелеон" и есть!

          А за ним сразу и Коктебель. И мне не трудно представить сотни и сотни людей, спешащих  в начале  ХХ  века  на суденышках под  гостеприимный кров Макса Волошина - к дому, в котором будет радушно принимать деятелей культуры Серебряного века сам хозяин. Среди них Цветаева, Мандельштам, Гумилев, Брюсов, Белый, А.Толстой, Бунин, Булгаков, Вересаев, Горький, Бенуа, Кончаловский... Список же людей вообще, огромен, насчитывающий до шести тысяч имен. И это только при жизни поэта, начиная с 1909 года. Именно им, и конечно же, последующим поколениям, поэт М.Волошин посвятит такие поэтические строки:
Войди, мой гость, стряхни житейский прах
И плесень дум у моего порога…
Со дна веков тебя приветит строго
Огромный лик царицы Таиах.
Мой кров убог. И времена — суровы.
Но полки книг возносятся стеной.
Тут по ночам беседуют со мной
Историки, поэты, богословы.

            Спешу и я к его Дому - асимметричному на вид,"скроенному" в единое целое из двух отдельных сооружений. С левой стороны, это сельский дом с белыми стенами и балкончиком, правая же часть, построенная из оранжевого кирпича, напоминает фрагмент старинного романтического замка. Если посмотреть на строение в целом, создается  двойственное впечатление, равно, как и от жизни самого поэта, как, впрочем, и каждого из нас.

           Я же, по совпадению, являясь сегодня членом Российского Союза писателей и творческого содружества "Серебряная нить",  также стараюсь обращаться - мысленно и словом - к «пастырю». Вот только теперь, в двадцать первом веке, рейсовые кораблики до Коктебеля не ходят. Так времена меняются на глазах.


                Е.Грислис. Апрель, 2017


__________________________

*Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 21 августа 1945 года Коктебель был переименован в Планерское, а 1 февраля 1993 года посёлку возвращено историческое название.