Рассказы

Гений
___________________________

- Зачем вы так много пьёте? - спросил я его… Потому что этот человек очень мне был любопытен. Конечно, я знал всю бессмысленность подобных вопросов… Но мне было так жаль его!..
Он посмотрел на меня невыразимо печальными глазами безнадёжно умного человека.
- Если бы я не пил, - мягко сказал он, - давно бы повесился. Не думаю, чтобы миру от этого было более пользы…
- Однако, говоря откровенно, и сейчас ваша жизнь, в таком её виде, не нужна никому. - Мне вдруг захотелось обидеть его и, может быть, вывести из себя.
- Ошибаетесь, милый. - Как всегда, он всё понимал! - Хотя бы вас она заставляет задуматься…
- О слабости сильных?
- О бремени бытия тех, кому много дано; о тщете наших усилий сделать мир хоть на толику лучше… И потому, не мы мир поднимаем к себе - он не может сразу подняться, или не хочет - но мы спускаемся к миру…
- Дабы стереть возвышенности и заполнить их мусором ямы? – О, как мне хотелось задеть его! Лишь много позже я понял: бывает боль, к которой уже не прибавить…
Как же был я жесток с ним!.. Жесток! Так же, как все…
И он мне ответил, очень тихо, будто, говорил сам себе.
- Так мало воздуха на самых высоких вершинах. И слишком много там солнца. Но холодно… И нет рядом людей - ни умных, ни глупых; ни тонко чувствующих, ни толстокожих…
Что мог возразить я ему? Что можно сказать человеку, только в вине нашедшему спасение от бесконечного одиночества? Я знал, он умеет не только пить. Он мог бы стать кем угодно. В любом деле и любом окружении. Если бы захотел… Но ему было «не интересно»… И точно я знал, он может нечто такое, что никогда не выразить мне словами, на что не способен никто в мире, кроме него. И, как никогда не бывать мне на дне его пропасти, точно так же не попасть мне на те вершины, которые… он запросто посещает в перерывах между запоями!..

1993



Жизнь – одна!
___________________________

- Нет ли у вас закурить? - приятным, грустным голосом спросил молодой человек у мужчины, который сошёл один, наверное, из последнего в этот вечер, совсем пустого автобуса.
- Кончились.
- И у меня кончились…
Звёзды светили неярко. Улицы были едва различимы в редких огнях засыпающего города, в полумраке которого незаметно скрылся задержавшийся путник.
Что делать? Что? Мыслей, которых вначале было так много, как пешеходов в час пик, и которые так же метались и торопились в разные стороны, с наступлением темноты становилось всё меньше. И вот с последним автобусом осталась одна: «Что делать? Она уже не придёт!»
Даже ветер пропал совсем. Внезапно он тоже кончился. И время закончилось. Всё уже не имело значения…
«Не пришла!..» - одной подавляющей мыслью тянула холодная тишина. И мысль эта была настолько одинокой и страшной, что, казалось, охватывала собою всё огромное пустое пространство спящего города, окружая, обволакивая дома, гася огни, заполняя всё, каждую кричащую внутри клетку. «Не пришла!..»
А сердце всё повторяло: «Люблю её! Я люблю её!..» - И это было той же одной, всеобъемлющей мыслью. Только сердце выражало её по-своему, как умело, могло. Оно любило. Ничего нет в мире печальнее одинокого, отвергнутого любимою сердца.
«К чёртовой матери! - подумал молодой человек. - Убью!»
А что-то глубоко в подсознании подсказывало, что, была бы ещё хоть одна сигарета, можно было бы целый час ещё простоять, опершись о перила переливающегося внизу черной водой канала, и не думать, а знать: «Я люблю её!..» И это было самою беспощадною стороною единой, составляющей всё его существо мысли.
«Развод. Только развод. Все вещи оставлю ей, а ребёнка заберу». - Ясно подумал молодой человек, не замечая, что говорит вслух. «Покурить бы ещё…»
- Вы просили закурить? - неожиданно прозвучало рядом.
- Я?
- Да, ты. Пьяный что ли? Пол часа смотрю на тебя со стоянки: стоишь и что-то бормочешь. Подвезти? Деньги есть?
Из окна «Волги» с зелёным огоньком на него весело смотрели чьи-то глаза.
- Да, закурить. Кончились…
- Ну, так подбросить? Куда тебе?
- Мы живём рядом.
- Тогда держи, бедолага. Жена пропала? Брось. Бабы теперь все такие. Не стоит нервов. Лучше свободы для мужика бабы нет. Вот я…
- Спасибо. Я спешу…
- Ну-ну, спеши. В канал не упади только случайно. – «Во дурачок-то, а наверное, уже дети есть.» - подумал вслед быстро удаляющемуся парню водитель.
А звёзды светили неярко… Казалось, ночь, укрывшая спящий город, тихо говорила: «Я люблю вас! Люблю всех - любимых и любящих, хороших и не очень. Шумите, ссорьтесь… Но не делайте зла друг другу. Жизнь - одна. Любите её, она - ваша!..»

Октябрь 1979



Сам за себя
___________________________

Как-то летом, я возвращался в город с нашей дачи у озера Лебединого. Подойдя к платформе, на которой не оказалось ни одного человека, я остановился у стенда с объявлениями по садоводству и стал не спеша читать их. Времени у меня было до электрички минут пятнадцать.
Вдруг откуда-то сзади и совсем рядом с собою, я услышал жалобный стон, или плач. Длинный звук почти на одной ноте сразу достал до нервов и заиграл на них. Так играют на нервах в кабинете зубного врача, удаляя без наркоза пульпит. Но тогда я об этом ни секунды не думал. Просто пришло ощущение, будто жалуется весь мир. Да, весь мир, и вместе со мною! Потому что и меня всего пронзила странная боль. Я обернулся - и ничего не увидел. Пустая платформа. Короткая. Всего-то на два первых вагона. До ближайших домов - метров двести. Кругом - только лес. Небольшой ветер, как будто, усилился. Но, кроме шума в деревьях, полная тишина. И вдруг - опять этот звук. Жалобный… Нет, не то слово - молящий о помощи, крик последней надежды, страдания и доверия - безграничного. Потому безграничного, что нет больше выхода. Животный плач всего мира!
Я внимательнее огляделся вокруг. - Никого!
И опять этот стон. Совсем рядом. Где-то внизу. В полной растерянности, если не сказать страхе - потому как, ну что же это такое?! - я посмотрел вниз. И увидел… Да, до сих пор меня проносило мимо подобных картин! Живое существо смотрело на меня огромными, всё понимающими глазами, полными безграничной надежды и призыва о помощи.
«Мяу!» - ещё раз сказало оно, как-то очень медленно растягивая каждый звук по отдельности. «М-я-у!.. Помоги мне!! Только ты один здесь. И только ты можешь помочь! Больше рядом нет никого!»
Это был кот. Большой серый кот. Он лежал в нескольких шагах от меня и в десяти метрах от рельсов. У него полностью были отрезаны задние ноги. На их месте - и после первого раза я старался туда не смотреть - краснело грязное месиво из крошек костей, живого мяса, перепачканного в земле, какой-то жухлой травы… И, бог знает, как он откатился так далеко от рельс!
Это был крупный и сильный, красивый зверь. Не из домашних кошечек и не из котов, лазающих по помойкам. Нет, это был настоящий лесной кот. Дача у нас довольно в глухом районе Карельского перешейка. Народу немного. И коты, как у Киплинга, действительно, ходят здесь «сами по себе». Как его угораздило попасть под проходящую электричку! Но чем же мог я помочь? Чем?!.. Чем можно помочь существу, если у него отрезало ноги? Ведь это даже не человек, человек может жить среди людей и без ног. Как в лесу без ног может жить кошка?!
Взять с собой его я, конечно, не мог.
Да… Вот когда ощущаешь стыд и беспомощность, вспоминаешь, что существует совесть.
Чем можно помочь? - Только лишь взять с собою, лечить и, если выживет, долго, может быть, много лет заботиться о звере-калеке, постоянно имея его перед собой в доме.
Нет, это выше того, на что я способен! У меня масса других дел, которые много важнее, не говоря уже о семье, - кто знает, может быть, для всего человечества. - Да, я подумал тогда о человечестве! Именно - даже тогда! И о человечестве тоже - не только о безусловном неодобрении тёщи. Надо же было - сразу подумать о человечестве! Вот как замазываем мы совесть: не женою, не тёщею - так человечеством. А помочь всего-то надо - больному коту!
Нельзя же собирать у себя всех калек! «Может быть, недобитых комаров ещё собирать?» - пронеслась в голове сумасшедшая мысль. Но мне было отнюдь не смешно.
И опять этот стон. Казалось, будто бы всей природы. Всё это время стоны не прекращались, и кот смотрел на меня, глазами в глаза, умаляя о помощи, с надеждою, и пытаясь понять: когда же и как я помогу ему. - Он не сомневался во мне! Это была надежда зверя на человека, более высокое, высшее, всемогущее, разумное существо. Может быть, так вот, когда нам плохо, совсем нет выхода, мы, люди, просим у Бога. Да, я это видел: и звери так относятся к человеку, надеются на него - только, как человек в отчаянии молится Богу!
Что же было мне делать? После первого страха, потом сострадания, ощущения полной беспомощности, постепенно я стал понимать необходимость и неизбежность какого-то разрешения ситуации. И сразу почувствовал выползающее откуда-то из глубины моего естества мерзкое ощущенье предательства. Я понял, мне придётся здесь его бросить! Пройти мимо. Уйти, так же, как и пришёл, будто ничего не случилось. И кот сразу это почувствовал! Сразу почувствовал это в моих глазах. Даже стон его изменился. Вначале он был даже несколько требовательным и как бы не сомневающимся. В нём, кроме безмерной боли, звучала надежда и вера. И вот другое - усталость и безнадёжность…
Последний раз - я это видел! мы всё время смотрели глаза в глаза - он уже явно презрительно оглядел меня и отвернулся. Он больше на меня не смотрел! Потерял ко мне интерес, сосредоточился на своей боли. Он решил умереть. Понял, что ничего ему более не остаётся, никто в этом мире не может, не хочет ему помочь. Окончательно понял, наверное, он знал это и раньше, но в последние часы своей жизни, в минуты отчаянного страдания слабость имел усомниться. И теперь он жалел об этом… Да, он окончательно понял: в жизни каждый - сам за себя. Каждый сам за себя перед смертью. Кроме пустых слов, никто ничего для другого не сделает. По-настоящему никто никому не может помочь. И он от меня отвернулся!..
Бесконечная жалость и неописуемый стыд охватили меня. Что же делать? Что делать?! Ну, может быть, чем-то я всё же способен помочь?..
И тут… О, эту историю я буду помнить всю жизнь! В полном сумбуре ума я достал из кармана конфету, последнюю из взятых с собой в дорогу конфету, которую я собирался съесть в электричке, вынул ее из бумажки и положил перед ним на земле. Кот уже на меня не смотрел, он только тихо стонал. Я нагнулся и пододвинул её к его носу. Конфету! Это надо же было мне догадаться!.. Я хотел как-то отвлечь его, может быть, смягчить боль, и другого ничего у меня не было. Но я чувствовал, уже чувствовал ложь!.. Хотя и движение было почти естественным. Всё же, и тогда я чувствовал ложь ситуации! Чувствовал даже ещё тогда, когда доставал из кармана! О боже! Он повернул голову и так уничтожающе посмотрел на меня… Он унизил меня, растоптал! И правильно сделал. Конфету! Высшее существо в минуту страшного физического страдания того, кто ниже его, может быть, перед самою его смертью, предлагает конфету… Хорошо же высшее существо!
И он опять отвернулся. И стал перекатываться от меня через спину. Я видел чего ему это стоило - без задних ног, с кровавыми дырками!.. Он не хотел быть рядом со мною! Да. Я не достоин был быть свидетелем этих мучений. Он желал умирать в одиночестве. Презирал меня, правильно презирал!
Что же, мне оставалось уйти. Я прошел на платформу. До поезда было ещё несколько минут. По-прежнему я был один. И всё время я видел его - он откатывался, через спину откатывался… Он продвинулся уже на несколько метров. Я видел, куда он катился, оставляя за собой следы крови – он хотел забраться в кусты. Чтобы там умирать. И, пока не подошла электричка, я смотрел, как он это делает… Ловко у него получалось!
А в электричке - два часа до Санкт-Петербурга - я пробовал читать книгу, прекрасную книгу Свами Вивекананды о безграничной любви, об учителе его, Рамакришне, который был бхакти… Но опять видел кота. И слышал тот стон - как будто жалуется весь мир! Этот стон и сейчас в голове у меня.
Каждый день в огромном городе я вижу тысячи, и тысячи жизней. Никто не обращает друг на друга внимания. И в глубине себя слышу предсмертный стон искалеченного, но гордого, одинокого зверя. И, как бы со стороны, вижу как я, растерянный, предлагаю ему конфету свою. Перед тем, как бросить его одного!..
________________

Эта история имела свое продолжение.
Я не мог не думать об этом. И через несколько дней мне пришла в голову, может быть, не слишком оригинальная, но сильно занявшая меня мысль. Если кто-нибудь высший есть где-то на небе, что будет, если в подобной ситуации искалеченного кота окажется всё человечество? Допустим, будет война, огромные разрушения, миллионы погибнут… И, как говорят иногда, особо не думая, - «живые будут завидовать мёртвым». Возможно, человеческая цивилизация окажется на грани уничтожения, неясно будет уже, сможет ли она выжить. И будет мучение неимоверное многих… Что же тогда, поможет нам кто-нибудь свыше, или же нет? Если этот, кто-нибудь, есть, чем Он поможет нам - воскресит мёртвых? Быть может, предложит «конфетку»? Или пройдёт мимо?
Об этом случае я рассказывал многим - меня мучила совесть. В том числе, рассказал и в одной компании, собирающейся довольно-таки регулярно и обсуждающей всякие религиозно-философские штуки, добавив к невыдуманному рассказу своё рассуждение о человечестве. В общем, никто не мог мне ответить ничего положительного. Говорили: «Жалко кота… Но нельзя же без конца думать об этом.» И даже смотрели на меня несколько снисходительно, как на человека, видимо, способного заниматься лишь какими-то пустяками. Один только молодой человек, очень тонкой душевной организации, прекрасный молодой человек во всех отношениях, сказал мне серьёзно, что надо было взять камень побольше и побыстрее добить кота, чтобы тот долго не мучился. - На это же у меня готов был ответ – конечно, готов! Я спросил у него: «А человечество вы бы тоже добили, окажись оно в такой ситуации - беспомощное, как бы с отрезанными ногами?!» - И молодой человек, конечно же, сразу скис, отвернулся и пошёл обдумывать мною сказанное. Но мне легче не стало.
Кто может решать за другого? Решать за других? Кто знает, что лучше: страдания, даже самые страшные, и жизнь до конца; или досрочный уход с чьей-то помощью? Тогда, может быть, вообще не нужно наше присутствие в мире, если кто-то за нас, над нами решает самое важное? Кто знает? Кто знает?!..
«По крайней мере, я не стал бы подкладывать конфету коту». - Это вернулся ко мне молодой человек. Увлечённый своим размышлением, я даже не заметил когда. - «Коты конфет не едят».
Вот так мне. Вот так!.. Он прав. Мы не только проходим мимо чужого страдания, но и не любопытствуем, что любят другие. Даже те, кто с нами рядом всегда. Не только звери, но даже и люди. О какой же беспредельной, всеобщей любви тогда так настойчиво, с упоением, чуть ли не забывая себя и всё окружающее, мы говорим непрерывно? Только лишь говорим, - даже средь лучших! Мы говорим о какой-то абстрактной любви ко всем и всему в то время, когда не интересуемся даже первыми нуждами и проблемами тех, кто находится рядом. В лучшем случае, предлагая «конфету» - может быть, даже что и последнюю, - тем, кто «конфет» не ест вовсе, у кого вообще проблемы другие. Может быть, это проблемы жизни и смерти, реальной жизни и смерти сегодня. А мы, не желая вникать, пытаемся всучить всем подряд не нужную никому «конфету» свою, считая себя при этом чуть ли и не героями - как же, «конфета» наша у нас была нынче последняя!
Так вот друг другом интересуемся мы. Так «любим друг друга». И потому, уверен я, иногда, в минуты особенно ясного видения ощущаем себя не нужными никому. И одинокими так, как ощущает себя кот с отрезанными ногами!
Не потому ли мы ищем чего-то «небесного и божественного», что не находим сил в себе жить на «грешной земле»? Но, если мы не умеем достойно жить здесь, как же мы можем думать, что сможем жить в мире, более совершенном? Нет, чтобы доказать, что мы достойные Неба, надо своими руками создавать рай на Земле и принимать жизнь такою, какова она есть, стремясь улучшить её, но не строя иллюзий о помощи «высшей силы».
Только сами мы можем избежать «поезда», вовремя переходя через «рельсы». А если уже мы оказались настолько глупы или нерасторопны, что нам «отрезало ноги», что же - кому, на кого нам жаловаться тогда? Никакой Бог обратно нам их не приставит. Скорее, Он создаст нового человека. С ногами, руками… И, может быть, с лучшею головой!

1994



Из жизни жучков
___________________________

По залитой ярким весенним солнцем стене полз небольшой плотный жучок. «Мне туда, - думал жучок, - туда!.. туда!..» Шесть его маленьких ножек бежали быстро-быстро, с радостью неся красивое оранжевое тельце. «Как хорошо я бегу! – думал жучок. – Какая ровная, замечательная стена! Хорошо бежать! Хорошо! Сколько сил! Пожалуй, это и есть настоящее счастье.»
Льющееся из окна ласковое солнце грело и нежило его блестящую спинку. «Как хорошо шевелить усиками!» – думал жучок в то время, когда большая корявая тень неожиданно поползла по стене. «Что это за тень?» – подумал жучок и снова пошевелил усиками. Вот тут-то его и прихлопнуло, и чей-то неприятный голос сказал: «Фу, какая гадость!»

1983



Встреча на даче
___________________________

Мы разговорились случайно, и он пригласил меня к себе в дом, хотя мы почти не знали друг друга. И мы пили всю ночь вино на тёмной веранде, при слабом свете свечи, стоявшей на столе так, что лиц было почти не видно. Шутили, смеялись… Но я всё больше молчал, потому что не всегда находил, что ответить… И всё время меня не покидало возникшее вдруг странное чувство, что он разговаривает и шутит как бы с самим собою.
А потом он читал мне свои стихи, грустные и прекрасные, как весь этот неожиданный для меня вечер.
И только, когда мы расставались под утро, я впервые увидел его глаза. Он протянул мне руку и крепко пожал, но смотрел куда-то мимо меня. В глазах его я прочёл - бесконечное одиночество… И ещё что-то такое, что на один только миг - который мне не забыть никогда!- доставило ощущение абсолютной неразрывности с ним, с его более сильным «я» и со всем, прекрасным и драгоценным, бесконечным и вечным миром!..

1992

------------------------------------

Иванов В.А. На берегу реки и в реке. Стихи и проза. Санкт-Петербург. Издательство «АССПИН», 2001, 68 с.
Редакция: СПб.: Серебряная Нить, 2017.-192 с.
http://russolit.ru/books/download/item/3423/

Листалка. Читать:
http://pubhtml5.com/eail/lips