Ореада. Рассказ

Кто не желает получить ненужного врага,
Не ждёт от Парки премии удачной,
Тот не отправится на конские бега,
Не вступит с драчунами в бой кулачный.
«Кто, покинув отчизну, сможет ли убежать от себя?»               
                Гораций
   
Ореада.               

Рассказ.

Конечно же, то, что я хочу поведать, может быть легендой горцев, живущих у подножия гор, которые передавали её устно и она с каждым разом обрастала новыми эпизодами, событиями, что до сих пор живёт в памяти людей. Так же дух горянки, обесчещенной приезжими дикарями-мужланами, которая ушла в горы и жестоко мстила мужскому роду. Или кто-то в пещере видел джина, который выпускал изо рта адский огонь. В любом случае, эти выдумки обрастали небылицами, услаждая мне слух. Вот одна из них.

Гордая одинокая ореада жила в своем каменном доме у подножия Талышских гор одна и была царицей лесов, защитницей диких зверей и их повелительницей. Она была очень юной, сотканной самой природой бесстрашной красавицей, не чтившей даже небесных воротил. Ореада не любила на своей земле чужаков. И однажды увидев всадника, приняла его за охотника, и выпущенная из лука смертельная стрела опрокинув на землю, поразила всадника. Подъехала к стонавшему горцу молодому, подумывала, помогать ему или бросить, оставив его истекать кровью. Жалость и душевная теплота взяли верх. Горец был молод, из под малахая торчали белокурые волосы, а сквозь кольчуги сочилась алая кровь.  Его черный конь, норовистый, как Буцефал, приближаться к раненому никак не давал, бил копытами и вставал на дыбы. Она, своим нежным шептанием лаская слух коню, кое-как успокоила его.  После постелила на снег его же бурку, разрезала ханджаром свою безрукавную епанчу и утеплив бурку, накрыла его своей шубой-ягой. Ореада жила на отвесных скалах, над широкой рекой, где возвышалась её каменная обитель. Там царила тишина и покой.  Торчащую стрелу под лопаткой сломала, а потом бурку с его телом к седлу привязала и обоих коней взяв за уздечки, направилась к своей обители по горной тропинке.  Боже мой, какой же он великан, - подумала она и с трудом перетащила горца через высокий порог. Она торопилась, она спешила, чтобы остановить сочившуюся кровь, а для этого нужно вскрыть рану, где засел наконечник стрелы. Она жалела этого красавца и не думала, что жалость вызовет непонятные ей чувства. Вытащила маленький кинжал из ножен, накалила докрасна на бушующем огне в очаге и начала вытаскивать из раны наконечник, засевший в глубине. Горец был в сознании и тихо стонал и от боли сильно скрежетал зубами. Ей удалось каленым кинжалом рану прожечь, после чего кровь перестала сочиться и она сама в изнеможении упала на ковёр. Затем ореада достала маленький пузырёк с настойкой из горных трав и полила на рану, после чего куском савана наложила тугую повязку и начала снимать с него кольчугу и нательную рубашку. Вдруг на шее горца увидела висящий кулон с гербом самого шахиншаха. На оборотной стороне кулона красовался выпуклый драгоценный камень камея, который в тусклом свете свечи дивно переливался. На кулоне отчетливо виднелся лик принца, украшенный алмазами и его имя, написанное на фарси. Ореаду охватило чувство страха.

- Значит, его ищут слуги, - вслух произнесла ореада, - если найдут, то затравят меня псами и мне не жить. Поднялся ветер, началась вьюга, она надеялась, что её след наверняка заметёт снег. К скалам ведёт узкая каменная дорога и только с реки видна её обитель. - Что же ты делал на моей земле, светловолосый исполин и как ты оказался в горах один без слуг? – вслух причитала она, обливаясь слезами. Заблудился наверняка и столкнулся со страшной бедой, принц молодой, молю тебя только не закрывай ты голубые глаза навсегда. Клянусь духами родных гор, я же приняла тебя за охотника, иначе не подняла бы свой лук никогда. Ты уж прости меня дикарку,  молодой принц, жила без любви и наслаждалась свободой, пока не сразила тебя своей стрелой. Но я вылечу тебя, поверь и ради моей первой любви не умирай.
В это время аскеры шахиншаха долго искали принца, но не нашли. Сердара и охрану жестоко казнили. Траурная весть облетела всю страну, в мечетях, минаретах молодого принца оплакивали. Шахиня, мать принца денно и нощно причитала, всё на свете проклиная. Во все санджаки были посланы глашатаи, которые оглашали указ о пропаже принца и велели сразу сообщить во дворец, если будут новости. Ореада готовила отвар за отваром, постоянно натирая его мощное тело настойкой из горных трав, при этом горько плача. Шёл густой снег, она успокоилась, теперь никому не найти её невидимый стан. Сидя у очага, который дышал жаром от поленниц карагача, она начала вспоминать жуткое время, когда она была еще девчонкой. Однажды одурманенные анашой аскеры шаха, переходя перевал, напали на их село. Дома сожгли, многих односельчан зарезали, кого-то утопили в реке, а всех молодых женщин дико изнасиловали, после убив их. Но тогда она уцелела, спрятавшись за каменной глыбой. Как только он очнётся, она приведёт его в глубину скал, где она когда-то схоронилась. Пламя в очаге освещала красивый лик принца. Под домом в расщелине конюшня была, и часть конюшни использовалась, как кладовая, где она хранила съестные припасы. Еще ниже бил ключом родничок берущий начало в недрах гор. Ореада под порогом нашла скобу, острый конец которой с трудом выправила, снова добела накалив, прижгла  рану, где стрела прошла. Принц едва дышал, он умирал. И сидя у его изголовья, она громко рыдала и понимала, что Бог его душу забирает. Так проходили дни и ночи, скорбь души, безысходность её убивали. Вот произошло долгожданное чудо, и однажды ночью изнемогая без сна, она крепко заснула. Вдруг сквозь сон она услышала тихий стон, принц шевелился, по воле фатума он возвращался. – Сжалилась надо мною капризная судьба, - начала сквозь слёзы причитать она, - дошла до Бога моя слёзная мольба. Благодарю и вас о, таинственные небеса, что вы вернули его мне. Ореада встала, быстро к очагу подошла, где стояла чаша с бульоном. Перемешав тёплый бульон с вином, она, с трудом разжав деревянным клинком его зубы, вылила в открытый рот, при этом повернув его голову на бок, чтоб он не захлебнулся. В самозабвении принц начал бредить и невнятно громко говорить. – Его лихорадит, - подумала она, - у него жар. Из шкафа достала маленькую коробочку, где хранился потемневший млечный сок мака и, отщипнув маленький кусочек, заставила его насильно проглотить.

- Это утолит боль, он успокоится и его перестанет  знобить,- говорила ореада вслух, будто разговаривая с ним. Она, оголив его тело, досуха вытерла саваном, намочив повязку в воде из родника, приложила к его горячему лбу. После принятия волшебного сока мака, принц больше не дрожал и не стонал. Кажись, Бог не стал её наказывать за безвинно пролитую кровь, может быть, он услышал её девичьи мольбы, вселив в сердце любовь. Он не только открыл глаза, он стал говорить, начал есть, и пить из её волшебных рук. Ореада напряженно думала о том, открыть ему ли правду, признать свое злодеяние, свою вину, ведь Бог её простил, а простит ли он, поймёт ли скорбь её души, её стон. Принц рассказывал, что долго гонялся за газелью и в лесу заблудился. Ударила стрела, и он больше ничего не помнил. Ночью по велению тайных сил, когда в безоблачном небе плавала луна, принц ослабевшим голосом попросил пить. Ореада, лежавшая с ним рядом нагая, встала и принесла с мёдом вина.

- Я шахзаде Хосров, но я даже не знаю, как зовут тебя и мне стыдно,- начал он ослабевшим голосом, – ты приютила, вылечила меня, и мне хотелось узнать, какой же злодей очень уж пожелал смерти единственного наследника трона и тем самым причинит моему народу, персидской династии Сефевидов небывалую скорбь. Ты здешних гор владычица, моя чудотворная спасительница, открой эту тайну мне и назови своему труду цену. Ореада помрачнела от его слов и подумала о том, что наверняка ошиблась, приняв его за дар богов. Ведь жалость породила к нему девичью любовь, и какая может быть тут цена, если она в него влюблена?

- Я не породистая кобыла на майдане, принц Хосров,- сердито произнесла она, - чтоб назначать цену. О какой же ты  говоришь цене, а разве у любви бывает цена? У меня есть имя, я Фирюза.  Как только ты поправишься, немедля покинешь мой дом. Я случайно увидела тебя раненного и решила помочь, а ты затеваешь гнусную торговлю со мной при этом поступаешься благородством растоптав мои девичьи мечты. За горным перевалом твоя родина,  принц Хосров, где тебя, наследника трона, единственного сына, ждет, скорбя, проливая слёзы  шахиня. Я хотела оставить тебя умирать там. Однако твои голубые глаза и белокурые волосы, торчащие из-под малахая, мое девичье сердце сильно обворожили, душу встревожили.

- Клянусь прахом моих предков, духом родных гор, ты, Фирюза мне тоже люба, -  произнёс Хосров. Если это начертание богов, значит мой жизненный путь, моя доля, и я не в силах остановить зов судьбы, омрачать твое благоволение, твои мольбы. Вели, и я останусь твоей слугой покорным, и ты станешь мне супругой желанной. Если ты хочешь, мы покинем твой стан, ставший мне родным, и нас встретит с почестями город Исфахан, восхитительный мой дворец Али-Капу и твою голову украсит золотой шахини венец. Не медли, дай мне ответ, о, владычица гор, моя целительница Аирмед.  Я еще молод и не влюблялся до сих пор, по воле богов оказался на твоей земле. Ради любви, твоей красоты, буду молча выносить тяжесть оков – тоску по родине.  Если не люб, тогда зря спасла меня ты и я не смогу жить и быть счастливым в твоем стане, где ты будешь ненавидеть меня. Пусть ослепнут мои голубые глаза, пусть могучий Анзуд поразит меня своей молнией, чтоб я никогда не видел твою печаль и я останусь  со своей печалью наедине. Если меня покинет твой чарующий взгляд, пусть тогда хтонические боги заберут меня в аид и дадут смертельный яд, я такому исходу готов. Там, среди блуждающих духов, я никогда не забуду твой лик, буду вспоминать тебя, как божество, как божескую награду. Даже если погаснут звёзды на небе, земля погрузиться навечно во мрак, я всё равно найду тебя, бродя, как призрак. А теперь прошу привести моего коня, я покидаю твой стан.
- Ты еще не здоров, принц Хосров, - опечаленная его словами причитала Фирюза, - ты ошибаешься, меня в жар бросает от твоих слов, поверь, нет в моей душе презрения, только сердце жжёт девичья любовь. Еще не совсем зажила твоя рана, поживи здесь до весны, пока не заживёт рана. У нас ранняя весна, скоро расцветут акации, мимоза, а ты будешь вдыхать целительный дух наших гор.  У подножия долины всё уже расцвело, всюду неутихающий гомон птиц, из горных селений слышен хоровод девиц,  танцующих иннаби и ты прислушивайся к этому чуду, принц. Наверное, тебе не понять тоску мою, ведь жалость породила во мне любовь, погубив меня. Она, утирая слёзы обреченно причитая села у очага, чтоб оживить огонь бросила несколько поленниц.  При тусклом освещении догорающей свечи шахзаде увидел её вздрагивающие плечи, и он уже не мог терпеть страдания этой гордой девицы. Теперь он понял, что так определила судьба, что это веления Бога, чтоб он стал её возлюбленным. Шахзаде переборов свою робость, встал и подошёл к ней, нежно обнимая за хрупкие плечи, подняв её на руки, уложил на тахту, и свою венценосную голову положил на её грудь. Он долгими поцелуями её тело обжигал, тиская твердые грудки слегка их покусывая, потом ощупью её усладу нашёл и с трепетом слушая её стоны начал услаждать.

Прошло много лет после этих событий. Хосров и Фирюза были счастливы и крепкими оказались «узы Гименея». У них родились двое детей – плод их любви и страстей. Она отказалась от золотого венца шахини, пленив его своей ворожбой. Он нашёл свое счастье в горах, порой удивляясь повороту судьбы, что любовь и счастье заменили ему трон. И он часто рассказывал своим детям, показывая на далёкий перевал, мол, там наша великая родина и его народ. Рана-то его зажила, но это не принесло ему желанный покой и он часто тайком, украдкой от Фирюзы, прослезившись, смотрел на родные вершины гор с тоской…
 
  15.04.2017/март2023г. м.м.Б.