Жемчужины жизни
Картина сборника. Игорь Титченко. Ангел мудрости
Сказка Ганса Христиана Андерсена «Обрывок жемчужной нити» освещает способности человеческой памяти сохранять самые приятные воспоминания человека и места, которые их подарили, на всю жизнь. Они как драгоценные жемчужины нанизаны на нити наших путей. Не важно, куда пролегает дорога, и каким образом она преодолевается. Важно вновь увидеть в пути «жемчужины» своей памяти, связанные с тем или иным прекрасным событием, произошедшим в жизни.
Обрывок жемчужной нити
Ганс Христиан Андерсен
Перевод Анны и Петра Ганзен
Железная дорога проведена у нас в Дании пока только от Копенгагена до Корсера (Т. е. в 1859 г. — Примеч. перев. ); дорога эта — настоящий обрывок жемчужной нити, каких в Европе множество. Драгоценнейшими жемчужинами, нанизанными на них, являются: Париж, Лондон, Вена, Неаполь!.. Многие укажут, впрочем, не на эти большие города, а на какой-нибудь незначительный городок, где родились и где живут милые их сердцу; в глазах иных жемчужиною является одинокий двор, маленький домик, приютившийся в зелени; миг — и он промелькнул перед глазами путешественника, смотрящего из окна вагона.
Много ли жемчужин нанизано на нить, что протянута от Копенгагена до Корсера? Можно указать на шесть, на которые редко кто не обратит внимания; старые песни и поэзия придали этим жемчужинам такой блеск, что они вечно сияют в нашей памяти.
Вот близ холма, где возвышается дворец Фредерика IV, где стоит отчий дом Эленшлегера, блестит на лесной поляне в Сендермаркене одна из этих жемчужин; прозвали ее «Хижиной Филемона и Бавкиды», т. е. хижиной любящей супружеской четы. Здесь жил когда-то Рабек (Датский писатель, критик и автор чувствительных и популярных застольных песен, бывший с женой своей Каммой душой и центром литературных кружков Дании. — Примеч. перев. ) со своей женой Каммой. Под их гостеприимной кровлей собирались в течение полувека представители умственных сфер шумной столицы — Копенгагена; в те времена здесь был приют ума, а теперь!.. Но не говорите: «как изменчивы времена!» Здесь и теперь «приют ума», теплица для больных растений! Бутоны, что не в силах распуститься, все-таки скрывают в себе ростки, лепестки и семена. Солнце ума светит в этот мирный приют, оживляет растения, пробуждает к жизни зародыши. Впечатления окружающего мира, воспринимаемые темной душой, отражаются в глазах. «Приют слабоумных», воздвигнутый человеколюбием, — священное место, теплица для больных растений, которые должны быть некогда пересажены и расцвести в саду Божием. Слабоумные собраны ныне здесь, где когда-то встречались гиганты ума, встречались, обменивались мыслями и возносились душою туда, туда!.. Туда же стремится душевное пламя из «Хижины Филемона и Бавкиды» и поныне.
Город, где почиют короли, где журчит источник Роара, старый Роскильде лежит перед нами! Стройные, остроконечные башни собора возвышаются над маленьким городком и отражаются в Исефиорде. Отыщем же здесь одну могилу — блестящую жемчужину. Это не будет могила могущественной королевы Маргариты Объединительницы, нет, мы отыщем на кладбище, мимо белых стен которого мчится поезд, скромную надгробную плиту; под нею почиет царь органистов, обновитель датского романса. Благодаря ему старые предания звучат для нас родными, близкими сердцу мелодиями, мы чувствуем, где «катятся прозрачные волны», где «жил-был в Лейре король!» (Первые строфы двух любимых датских песен, положенных на музыку композитором Вейзе. — Примеч. перев. ). Роскильде, город, где почиют короли, твоей жемчужиной является скромная могила; на плите, покрывающей ее, высечены лира и имя: Вейзе.
Теперь мы у местечка Сигерстед близ города Рингстеда; река обмелела, и желтая рожь растет там, где приставала некогда лодка Гагбарта к терему Сигне. Кто не знает сказания о Гагбарте, висевшем на дубу, и о Сигне, сгоревшей в терему, о их пламенной любви?..
«Чудный Сорё, в венке из лесов!» Монастырски-тихий городок выглядывает из-за обросших мхом деревьев. Юношеским взором смотрит он из окон Академии на озеро, на мировую дорогу и прислушивается к пыхтению паровоза, пролетающего через лес. Сорё, жемчужина поэзии, хранящая прах Гольберга! Словно могучий белый лебедь покоится над глубоким озером в чаще леса «Дворец науки», а вблизи его взор наш отыскивает блестящий, как беленький полевой цветочек, скромный домик. Оттуда разносятся по всей стране благочестивые псалмы; к раздающемуся оттуда слову прислушивается даже крестьянин и узнает из него о давно минувших временах и судьбах Дании. Зеленый лес и пение птиц, Сорё и Ингеманн (Один из популярнейших датских поэтов и романистов. — Примеч. перев. ) — одинаково нераздельные понятия.
Теперь в город Слагельсе! Какая жемчужина блестит здесь? Исчез Антворсковский монастырь, исчезли роскошные дворцовые покои, даже покинутый одинокий флигель. Сохранился лишь один памятник старины — его подновляли не раз — деревянный крест на холме, где, по преданию, пробудился перенесенный сюда из Иерусалима в одну ночь священник св. Андерс.
Корсер! Здесь родился ты, Кнуд Зеландский дядюшка (Псевдоним Баггесена (см. примеч. Том I, стр. 318). — Примеч. перев. ), мастер слова, виртуоз остроумия! О месте, где находился твой отчий дом, свидетельствуют ныне одни обвалившиеся старые валы. На заходе солнца от них падает тень как раз на то местечко, где стоял он. С этих валов смотрел ты, «когда был ребенком», и воспевал в бессмертных стихах «месяц, что скользит над островом», как воспел впоследствии и горы Швейцарии! Да, тут жил ты, исходивший мировой лабиринт и нашедший, что
Нигде, нигде так ярко не алеют розы,
Нигде не сыщем мельче мы шипов,
Нигде нас не баюкают так сладко грезы,
Как там, где наш родной, наш отчий кров!
Певец остроумия! Мы сплетем тебе венок из дикого ясминника, бросим его в море, и волны отнесут его в Кильский залив, на берегу которого покоится твой прах. Венок принесет тебе привет от молодого поколения, поклон от родного города Корсера, где обрывается жемчужная нить.
— Да это и впрямь обрывок жемчужной нити! — сказала бабушка, выслушав то, что мы ей прочли. — Дорога от Копенгагена до Корсера, по-моему, настоящая жемчужная нить; так я стала смотреть на нее еще сорок с лишком лет тому назад. Тогда железных дорог у нас еще не водилось, и приходилось ехать дни, тогда как теперь нужны только часы. Было это в тысяча восемьсот пятнадцатом году, мне тогда шел двадцать второй год — славный возраст! Впрочем, и шестьдесят лет — славный, благословенный возраст! В те времена поездка в Копенгаген, город городов, как мы называли его, была редким событием, не то что теперь. Мои родители собрались повторить такую поездку только через двадцать лет и решили и меня взять с собою; о поездке этой мы толковали много лет, и, наконец, она должна была состояться. Мне казалось, что теперь для меня начнется новая жизнь, да так оно отчасти и вышло.
Пошло шитье, упаковка; когда же настало время отъезда, сколько добрых друзей понашло к нам пожелать счастливого пути! Нам предстояло ведь большое путешествие! Поутру мы выехали из Одензе в собственном старомодном возке; из окон высовывались и кланялись знакомые; поклоны и пожелания провожали нас по всей улице, пока мы не выехали из ворот св. Юргена. Погода стояла чудная, птицы пели, все было так хорошо, что забывалось, какая предстоит нам долгая, утомительная дорога до Нюборга; к вечеру, однако, мы благополучно добрались до него. Почта приходила туда только ночью, а раньше не отправлялся и корабль, на который мы сели. Перед нами лежала огромная водяная равнина — глазом не окинуть! Мы улеглись на койках, не раздеваясь, и заснули. Утром я проснулась и вышла на палубу — не было видно ни зги, нас окружал густой туман. Я услышала крик петухов и почувствовала, что восходит солнце; зазвонили колокола; где же мы были? Туман рассеялся, и я увидела, что мы лежим себе прямехонько против... Нюборга. Днем, наконец, подул ветер, но как раз навстречу нам. Мы лавировали, лавировали, и часам этак к двенадцати ночи добрались-таки до Корсера. Таким образом, мы в двадцать два часа сделали четыре мили.
То-то приятно было выйти на берег!.. Но в городе царствовала темнота; фонари горели прескверно, все казалось мне тут таким чужим, диким — я ведь ни разу еще не бывала ни в каком другом городе, кроме своего родного Одензе. «Вот тут родился Баггесен! — сказал мне отец. — Тут же жил и Биркнер!» (Автор знаменитой в свое время статьи о свободе печати (1797 г.). — Примеч. перев. )
И старый город с маленькими домами сразу показался мне как-то светлее и больше. К тому же мы так радовались, что у нас, наконец, под ногами твердая почва. Но заснуть в эту ночь я так и не могла от наплыва массы новых впечатлений. И подумать, что мы выехали из дома всего третьего дня! На следующее утро пришлось подняться рано: нам предстояла ужасная дорога по холмам, по рытвинам до самого Слагельсе, да и за ним, говорили нам, пойдет не лучше, а нам хотелось вовремя прибыть в гостиницу «Рака», чтобы успеть в тот же день побывать в Сорё и навестить «Мельникова Эмиля», как мы его звали. Это и был ваш дедушка, мой покойный муж, священник. Тогда он был студентом академии в Сорё и только что сдал свой второй экзамен.
После полудня мы прибыли в гостиницу; в те времена это была лучшая гостиница на всем пути. Окрестности ее были тогда удивительно живописны, да вы, конечно, скажете, что они и теперь не хуже. Расторопная хозяйка, госпожа Пламбек, держала свое заведение в безукоризненной чистоте и порядке. На стене, в рамке за стеклом, висело письмо Баггесена к ней — на него стоило взглянуть! В моих глазах это была такая достопримечательность!.. Потом мы пошли в Сорё и разыскали Эмиля. Вот-то обрадовался он нам, а мы ему! Как он был мил, внимателен к нам! Вместе пошли мы в церковь, где находится могила Абсалона и гробница Гольберга, осматривали старинные надписи на стенах, сделанные монахами, переправлялись через озеро на «Парнас», словом, провели чудеснейший вечер, какой только запомню! И мне, право, казалось, что если где-нибудь на свете можно писать стихи, так это именно в Сорё, среди его мирной, чудной природы. При свете луны мы прошлись по «аллее философов», как называют прелестную уединенную дорожку вдоль озера и болота, ведущую на проезжую дорогу к гостинице. Эмиль остался у нас ужинать; отец и мать мои нашли, что он стал таким умным и похорошел. Он пообещал нам через пять дней приехать в Копенгаген к родным и навестить нас — через пять дней наступала ведь Троица. Часы, проведенные нами в Сорё и в гостинице «Рака», принадлежат к прекраснейшим жемчужинам моей жизни.
На другое утро мы выехали очень рано — нам предстояла длинная дорога, а мы должны были прибыть в Роскильде засветло, чтобы успеть осмотреть церковь; вечером же отец хотел навестить одного старого школьного товарища. Так все и вышло; ночь мы провели в Роскильде, утром выехали и, наконец, только около полудня — тут пошла самая ужасная, избитая дорога — добрались до Копенгагена. Итак, мы почти три дня добирались от Корсера до Копенгагена, а вам теперь нужно на это всего три часа. Жемчужины не стали от того прекраснее, это невозможно, но теперь они нанизаны на новую диковинную нить!
Мы пробыли в Копенгагене три недели; Эмиль почти не расставался с нами и потом проводил нас обратно до Корсера; там мы обручились и расстались! Теперь вы понимаете, отчего и я называю дорогу от Копенгагена до Корсера обрывком жемчужной нити.
Позже, когда Эмиль получил приход в Ассенсе, мы женились. Часто вспоминали мы поездку в Копенгаген и собирались повторить ее, но тут явилась сначала ваша мать, потом другие ее братья и сестры, хлопот и забот прибыло, а тут дедушка ваш получил повышение и стал пробстом (Священнический сан, соответствующий протоиерейскому. — Примеч. перев. ), дела шли хорошо, в семье у нас была тишь да гладь, да Божья благодать, но в Копенгаген мы так и не попали. Ни разу я больше не побывала там, хоть мы и часто думали и говорили о поездке. Теперь же я состарилась, не гожусь ездить по железным дорогам. Но радоваться им радуюсь. Чистая благодать! Теперь вы можете быстрее приезжать ко мне! Теперь Одензе не дальше от Копенгагена, чем в дни моей молодости было от Нюборга! Вы можете теперь слетать в Италию во столько же времени, сколько мы употребили тогда на поездку в Копенгаген, вот что!.. Но я все-таки не двигаюсь с места — пусть ездят другие ко мне! Нечего вам смеяться над тем, что я такая сидня! Мне предстоит иное путешествие, куда более далекое и скорое. Когда Господь Бог призовет меня, я отправлюсь к дедушке, а когда вы совершите ваше земное дело, порадуетесь вдоволь на этот чудный мир, я знаю, что и вы придете к нам, и мы поговорим тогда о нашей земной жизни. И поверьте, дети, я и тогда скажу, как теперь: «Дорога от Копенгагена до Корсера — настоящая жемчужная нить!»
Источник текста: Ганс Христиан Андерсен. Сказки и истории. В двух томах. Л: Худ. литература, 1969.
Ганс Христиан Андерсен
Ханс Кристиан Андерсен (в русском языке также распространено написание Ганс Христиан, 2 апреля 1805 года, Оденсе, Датско-норвежская уния - 4 августа 1875 года, Копенгаген, Дания) – датский писатель, автор всемирно известных сказок для детей и взрослых: «Гадкий утёнок», «Новое платье короля», «Дюймовочка», «Стойкий оловянный солдатик», «Принцесса на горошине», «Оле Лукойе», «Снежная королева», «Русалочка» и многих других. Андерсен написал 3342 произведения, его работы переведены на примерно 125 языков и представляют собой незыблемые уроки добродетели и жизненной стойкости.
Жемчужины жизни моей
Соберу я жемчужины жизни своей,
Нанижу их на прочную нить.
Закреплю на концах – сберегу от потерь.
Буду бусы у сердца носить…
Каждой бусинке имя её подарю:
Эта – "Детство", а эта – "Любовь".
Это "Бусинка мамы" - близка к янтарю,
Свет её схож с вечерней звездой...
Эта бусинка - "Юность", она не одна,
Целый ряд друг за другом идут.
Так нежна и звеняща у ряда струна
И они продолжения ждут.
А за ними, блестящим прижавшись бочком,
Моей "Зрелости" жемчуг горит!
Самый крупный, желанный и яркий… потом
Перерыв… не заполнена нить...
Жемчуга моей жизни прервать не дано -
Я возьму по одной в каждый день:
Нанизала… (сегодня ходила в кино)…
Нанизала… (как пахнет сирень)…
Нанизала… (мне внука сынок подарил!)…
Нанизала… (приехала дочка.)…
Нанизала… (любимый мой мне позвонил)…
Нанизала… низала… всё… точка…
Нет, ещё не конец, продолжаю, друзья:
Моя внучка подхватит ту нить.
Повторит каждой бусинки имя, любя...
Буду бусинкой дальше я жить!
Ковалева Елена
Ковалева Елена Семеновна (род. 16 февраля 1953г., Крым) – современная поэтесса, проживает на Белгородчине. Стихи Елены Ковалёвой наполнены всепобеждающим оптимизмом и неиссякаемым жизнелюбием.
Ожерелье
Руки, вечно молодые,
Миг не смея пропустить,
Бусы нижут золотые
На серебряную нить.
Жемчуг крупный, жемчуг малый
Нижут с утра до утра,
Жемчуг желтый, жемчуг алый
Белой нитью серебра.
Кто вы, радостные парки,
Вы, работницы судеб?
Нити пестры, нити ярки,
В белом блеске я ослеп.
Не моя ли жизнь — те нити?
Жемчуг — женские сердца?
Парки вещие, нижите
Яркий жемчуг до конца!
Выбирайте, подбирайте
Жемчуг крупный и простой,
Круг жемчужный завершайте
Быстро-нижущей иглой!
Нить почти полна! немножко
Остается бус, — и вот
Золоченая застежка
Ожерелье — Смерть — замкнет!
10 января 1912
Валерий Яковлевич Брюсов
Калейдоскоп
Забава милой старины,
Игрушка бабушек жеманных,
Ты им являл когда-то сны
Видений призрачных и странных.
О, трубочка с простым стеклом,
Любимица княгинь и графов!
Что мы теперь в тебе найдем,
В годину синематографов?
Позволь к тебе приблизить глаз;
Своей изменчивой усладой
(Ах, может быть, в последний раз!)
Его обманчиво обрадуй!
Ярко и четко, в прозрачности синей,
Ало-зеленые звезды горят.
Странны случайности сломанных линий…
Это — кометы в эфирной пустыне,
Это — цветы на лазоревой льдине,
Чуждых цветов металлический сад!
Миг, — всё распалось в стремительной смене!
Кто, окрыленный строитель, воздвиг
Эти дворцы упоительной лени,
Башни безвестных, ленивых Армении,
Те арабески и эти мишени,
Эти фонтаны из золота? — Миг, —
Вновь всё распалось, и встали кораллы,
Вкруг перевиты живым жемчугом.
Или рубины, пронзительно-алы,
Яркость вонзили в живые кристаллы?
Или наполнены кровью бокалы,
Белый хрусталь ярко-красным вином?
Довольно! детства давний друг,
Ты мне опять напомнил грезы,
Когда так сладостно вокруг
Сплетались трауры и розы!
Ты мне вернул забытый рай
Из хризолита и сапфира!
Опять безмолвно отдыхай,
Тайник непознанного мира.
Свой лал, свой жемчуг, свой алмаз
Таи, окованный молчаньем,
Пока опять захочет глаз
Прильнуть к твоим очарованьям.
1913
Валерий Яковлевич Брюсов
Валерий Яковлевич Брюсов – ( 13 (1 по старому стилю) декабря 1873, Москва - 9 октября 1924, там же) – русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк. Теоретик и один из основоположников русского символизма.
Из жемчуга я нить любви совью...
...Из бусин, жемчуга я нить любви совью...
Из капель радужных сияющего счастья...
И в эту каждую жемчужинку вложу
Своей души частичку... Чувств огонь прекрасный...
В орнамент бус я искры звёздочек вплету...
Волью хрустальные росинки сладострастий...
Пушинки перьев, как воздушный поцелуй...
Крупинки бисера из россыпи алмазной...
Я перевью колье атласной лентой грёз...
На них нанизаю кристаллики мечтаний...
Украшу стразами из счастья чистых слёз...
И блеском дивным перламутровым желаний...
И - зажемчужится мечтой любовь моя!!!
Играя светом, драгоценными камнями...
Ажурным кружевом страстей хмельных искрясь...
И неги томно-сладкой струями сверкая...
...Я милым бусинкам всем крылья подарю...
И закружу их в искромётном вихре танца...
Любви своей то ожерелье - сберегу!!!
Не дам рассыпаться ей... на осколки счастья...
Елена Буторина-Палагута
Елена Буторина-Палагута (род. 05 апреля 1963 г. Екатеринбург Свердловской области, Россия) – окончила школу с филологическим "уклоном" (золотая медаль) и музыкальную школу по классу скрипки, имеет высшее инженерно-экономическое образование (красный диплом и почётный диплом за научно-исследовательскую работу), работала на предприятиях на высших финансово-экономических должностях. Поэтесса, сказочница, рукодельница (авторские открытки, аксессуары), проживает в г. Верхнеднепровск, Украина.
Я - жемчужина
Мой дорогой автомобиль - моя невзрачная раковина.
Я потерялся в океане среди других жемчужин.
Я красив, изящен, я матово бледнею на черном бархате жизни,
а звезды - лишь блестки!
Их жалкий, назойливый свет разве может сравниться
с моей спокойной белизной? Полная луна, как я не завидую тебе,
ты - потемневшая жемчужина, но ты - на фоне неба,
все взгляды обращены к тебе,
Богиня!
Михаил Гуськов
Михаил Павлович Гуськов – Михаил Павлович Гуськов (28 января 1948, г. Колпашево) – поэт и писатель, историк, журналист, лауреат Всесоюзных и Всероссийских телевизионных конкурсов песни "Песня Года" (1988-1989г.), лауреат журналистского конкурса «За самый сенсационный материал года». Член Союза писателей России. В настоящее живёт в Москве.
А лента подписки всё бежит и бежит без остановки
…А лента подписки всё бежит и бежит без остановки…
И стоит чуть-чуть притормозить, отвлечься на реал, зазеваться, как ты уже теряешь огромное количество ценного материала, где, возможно, так и остались зарытыми для тебя те самые — драгоценные и очень необходимые именно тебе и именно в этот момент жемчужинки!
Вот так и время наше — бежит, как бесконечная лента жемчужных дней…
Не пропустить бы ни одного!.. Внимательно всмотреться и вчитаться в каждый!
Остановишься в этой сумасшедшей, суматошной гонке, чтобы оглянуться, попытаться переосмыслить уже прожитое, а оно уже далеко позади — не догнать…
Так и пробегает жизнь…
И не скопить этого жемчуга «на старость».
Только немножко подержать его в руках.
Почувствовать вкус и красоту жемчужного мгновения.
Чтобы когда-нибудь эти яркие перламутровые бусы, как в ускоренной киноленте, калейдоскопом прокрутились перед глазами… прежде чем они навсегда закроются…
- иz -
Ирина Zалетаева
Ирина Залетаева (род. 31 июля) – современный талантливый жизнерадостный автор. Увлечения: музыка, поэзия, путешествия, море, цветы, друзья. Проживает в г. Москве.
Путь
Жемчужины, предназначенья путь..
Как угадать..
Почувствовать..
Увидеть..
Как не свернуть с него..
Как выстоять..
И как дойти до цели..
И что есть цель познания..
Как выглядит она
И как измерить глубину..
До куда прыгнуть
И как ее нести..
Иль бережно..
Иль дерзко..
И в ней ли раствориться
Отдав все без остатка..
Сгореть..
Иль только укрепиться..
Идти сквозь чащу напрямик..
Иль выбрать легкую дорогу..
Которая ведет в обход
Но дальше во сто крат..
Как распознать..
Спросить у Бога
Улыбка у него в ответ..
Лишь на устах..
И .. Путь..
И ангелы смеются..
Игорь Титченко
Игорь Титченко – российский художник, фотограф, поэт, музыкант, путешественник, живет и работает на Урале (г. Озерск). Свои работы написанные маслом, Игорь Титченко соединяет с любимыми видами природы, мест силы, древними святынями, объединяя в триединство: гармоничный мир красоты природы, свой внутренний мир, видение и свои стихи. Открывая единую и неразрывную связь между физическим и тонкими духовными мирами. Его работы, написанные в потоке, приносят исцеление не только людям, но и пространству, где их размещают, излучая высокие вибрации света и любви. для создания мандал понадобилось несколько лет путешествий по сакральным местам силы нашей планеты: Тибету, Непалу, Египту, Алтаю, Крыму, Кавказу и, конечно же, Южному Уралу. Игорь оказался не только невероятно талантливым художником, но и фотографом, дизайнером, поэтом, музыкантом, философом. В каждой мандале с помощью разных компьютерных программ собраны воедино разные фрагменты великолепных снимков его путешествий (фото костров, солнца, неба, облаков, воды, древних зданий, камней и многого другого), а также разные авторские узоры ручной росписи тушью и маслом.
Перл
Что такое счастье наше?
Други милые, оно -
Бытия в железной чаше
Перл, опущенный на дно.
Кто лениво влагу тянет
И боится, что хмельна,
Слабый смертный, - не достанет
Он жемчужного зерна!
Кто ж, согрев в душе отвагу,
Вдруг из чаши дочиста
Гонит жизненную брагу
В распаленные уста -
Вот счастливец! - Дотянулся -
Смело чашу об земь хлоп!
Браво! Браво! - Оглянулся:
А за ним отверстый гроб!
Владимир Григорьевич Бенедиктов
Владимир Григорьевич Бенедиктов (5 [17] ноября 1807, Санкт-Петербург - 14 [26] апреля 1873, там же) – русский поэт и переводчик. Секретарь министра Е. Ф. Канкрина.
______________________________
Ганс Христиан Андерсен. Обрывок жемчужной нити Ковалева Елена. Жемчужины жизни моей. http://stihi.ru/2008/02/03/93
Валерий Яковлевич Брюсов. Ожерелье. https://ru.wikisource.org/wiki/Ожерелье_(Брюсов)
Елена Буторина-Палагута. Из жемчуга я нить любви совью. http://stihi.ru/2010/08/15/4269
Михаил Гуськов. Я – жемчужина. https://proza.ru/2011/01/21/36
Ирина Залетаева http://stihi.ru/avtor/muro4ka, https://www.inpearls.ru/1437579
Игорь Титченко. Путь http://stihi.ru/2006/03/24-604
Игорь Титченко htt p://www.artlib.ru/index.php?id=11&idp =45&fp=2&uid=942&iid=28963&idg= 1&user_serie=0 ; http://www.titchenko-igor.ru/ (без пробелов)
Валерий Яковлевич Брюсов. Калейдоскоп. https://www.culture.ru/poems/16049/kaleidoskop
Бенедиктов Владимир. Перл. http://az.lib.ru/b/benediktow_w_g/text_0020.shtml#56
Песня. Старостина Юлия (слова), Майк Шевченко (музыка), Стелла Джанни (исполнение). В хрустальном замке http://starostina-julya.ru/texti/zamok-dh.htm
Стелла Джанни - В хрустальном замке - песни на стихи Юлии Старостиной:
1. В хрустальном замке пыль, да паутина.
Мой друг Пьеро побрёл в ночной трактир,
И пестрые лохмотья Арлекина
Висят в гримёрной, стёртые до дыр.
Когда мой трон накрыт вуалью кружев,
Наедине с собой, найдя предлог,
Латаю я потрёпанную душу.
В ответе я за каждый лоскуток.
Припев:
А замок мой не плох - я это знаю, знаю.
Не пряча чувств за мишурой,
Я душу жемчугами залатаю,
Чтобы любить и быть собой.
2. В ответе я за наше закулисье,
Где часто многолики имена.
Не верит больше ни во что Алиса,
И греются факиры у костра.
В душе вчерашних пьес, храня страницы,
Ни за одну не будет стыдно мне,
Когда настанет время объясниться
За сыгранные роли на земле.
Припев:
А замок мой не плох - я это знаю, знаю.
Не пряча чувств за мишурой,
Я душу жемчугами залатаю,
Чтобы любить и быть собой.
CD альбом "В хрустальном замке" 2012 г.
Свидетельство о публикации №117041903058
Очень мило и хорошо!
Всего солнечного, уважаемая Ирина!
Владивосток-2 в лад!
Болотное
Валерий Буслов 18.07.2022 12:52 Заявить о нарушении
Рада за ваш городок - добра ему и процветания!
Ирина Петал 23.07.2022 22:24 Заявить о нарушении