отец

отец, я становлюсь на тебя похожей,
обрастаю такой же непробиваемой кожей,
не верю ни в какие "будь милостив, боже",
больше думаю, говорю меньше тоже.

смотрю на твою жену и не хочу быть ей подобной,
быть ранимой, непрекословной, для всех удобной, сдобно
вести дела, собирать расходящиеся круги в водной
поверхности утекающей жизни, перспективно загробной.

отец, я наконец-то тебя понимаю,
вспоминаю твой бред - головой киваю.
ставлю старый табурет на балконном крае
и смотрю на улицы, ожидая мая.

ожидая июнь, июль и дальше по списку,
табурет движется ветром, перила близко.
время капает на макушку - как пыточны его капли.
я хочу как ты: одиноко, молчаливо, старо, но вряд ли.

мне еще жить, догонять тебя, но ты всегда первый
понимаешь, как всё, что мы делаем - только рвём нервы,
только бежим на стену и отскакиваем теннисным мячиком,
истощающимся, сопротивляющимся, всегда одураченным.

придёт время - я займу просиженное твоё место,
стану удивлять детей своих, не умеющих жить честно,
но когда-нибудь они научатся быть искреннее, без лишней брани,
жаль, мы не увидим это, отец, и не проглотим ком из гортани,
потому что уже встретимся за той самой невидимой гранью.