Гибель царя

Плоты понтонов вниз по слегам спуская на воду с колёс
И чаля их друг к дружке сцепом, солдаты наводили мост.

Винтовочной стрельбой взвывая, вдоль полосы береговой,
На левом берегу Дуная, ударный полк вёл жаркий бой.

Войдя в ночи в потоки стрежней и быстро одолев Дунай,
Он дрался на косе прибрежной, вцепляясь в самый её край.

Лютуют турки, уничтожить стремясь десант любой ценой;
Свою пехоту в дело бросив, пошли в лоб силою большой.

Но вот уж русские сапёры, под шквалом вражьего огня
Сцепив мост-переправу споро, пустили за реку войска.

Форсировав Дунай, казаки, взойдя к болгарским берегам,
Вошли в бой резвою атакой, рассеяв полчища осман.

За ними вслед побатальонно над мутною водой реки
Чредой, колонна за колонной, пехотные войска пошли.

Трудом колёс, копыт и ног звук монотонный издавая
И сталью грозною блистая, катился войсковой поток.

С верхов скалистого холма тревожно всматриваясь вдаль,
В кругу штабистов государь за войском наблюдал с коня.

Застив своей громадой дали, за императорской спиной,
Купаясь в облаках, Балканы виднелись тёмною грядой.

Там, в лоне солнечного края, боролись за свою свободу,
В сраженьях кровью истекая, сыны болгарского народа,
К России устремляя взор – славянских братушек прося,
Чтоб подсобили им позор пяты Османской смыть с себя.

И был услышан их призыв: сочтя свой шаг за долг святой,
Войну османам объявив, вёл войско Александр Второй.

Тряслась болгарская земля от поступи солдат царя.
Окопы бросив, с поля брани в ущелья отошли османы,
Спасаясь бегством от ударов лихого русского штыка.

Спешили русские войска. Гнал Император генералов
В желанье, на плечах врага заняв проходы в перевалах,
По лету провести полки через хребты на юг страны.

Турецким пушечным огнём их встретили крутые склоны.
Беснуясь в саване своём, взревела смерть пред бастионом,
Бойцов кладя на скалы валом, досыта ублажив свой смерч:
Рекой текла, окрасив твердь, кровь с Шипкинского перевала.

Но всё же штурмовой атакой враг опрокинут был и бит.
Разнёсся над горами крик: «Ура, славяне! Шипка взята!»

Но преждевременно бойцы пустились в торжество побед.
Бригады войск Осман-паши от Сербии свершили рейд
И с быстротою беспримерной заняли сходу город Плевну.
С раскладом этим русских ждал широкий фланговый удар.

И вот уж на два фронта шла Русско-турецкая война:
Османы Шипку штурмовали, ведя сражения в горах,
Под Плевной русские стояли, увязнув в затяжных боях.

Лишь с наступлением зимы в кругу осады пала Плевна.
Кладя оружие, пошли, в главе с Осман-пашой, смиренно
Чредою в плен из крепких врат сорок три тысячи солдат.

Восстав в колонны строевые, российской армии полки,
Преодолев хребты крутые, Балканы спешно перешли
И с марша, завязав бои, входили скоро уж в Софию.
А этим временем, осман под градом Пловдивом громя,
Российский «белый генерал» – Великий Скобелев, грозя
Занять Царьград, направил взор на территории султана.

И был подписан договор в местечке тихом Сан-Стефано,
Который объявил свободу всему болгарскому народу.

И быть бы посему, но тут из ничего возник конфликт.
Из Лондона надрывный крик раздался: «Русские идут!»

В Берлине созван был конгресс ведущих европейских стран –
С вопросом о судьбе Балкан. На нём достигнут был прогресс:
Османам возвращал назад весь юг Болгарии трактат.

А по России между тем вовсю пошло гулять броженье.
Витала, в жажде перемен, интрига в жарких обсужденьях.
Смутила очень многих весть, что конституцию болгарам
Дал Государь и что-де есть теперь резон порядок старый
Ему сменить в самой России, создав начало трёх властей.
Парламентарии рулили уже почти в Европе всей.

И Самодержец благосклонно сие готов был обсуждать,
Но оппонентов неуёмных считал за долг предупреждать:
«То, что в Европе малым странам пристало у себя иметь,
То для России многогранной оборотиться может в смерть.
Чуть дай слабинку – и начнётся делёж полей, лесов и рек.
Политиканство, коль дорвётся, её в четырнадцатый век
С душою лёгкою отправит и в упокой молитву справит!»

Умов мятежных не достиг монарший веский аргумент,
Решить спор надоумив их, избрав террор как инструмент.

И вот, в подпольях изготовив снаряды адские свои,
Боевики «Народной воли» по следу царскому пошли.

Бой-акцию ту возглавляя, вручили террористам бомбы
Перовская София Львовна и муж её Андрей Желябов.
Среди соратников прослыли они борцами за свободу,
Что умереть готовы были за счастье своего народа.
Но их геройский ореол был более чем прозаичный:
Желябова с Перовской вёл зов не идей, но выгод личных.

В свете событий на Балканах, вслед за Британской стороной
Во многих европейских странах поднялся русофобский вой.
Тон в травле задавала Тори. Бесило лордов, что Россия
Вглубь европейских территорий своё влияние вносила
И что всё больше возрастал её промышленный подъём,
А вкупе с ним большим рывком военный рос потенциал.

Помимо злобной истерии, родились планы в тех кругах
Внести разлад в дела России путём убийств в её верхах,
Внедряя на террор заказы средь отщепенческой среды.
Потоком щедрым, без отказа, народовольцам деньги шли.
* * *
На город сырость напуская, в столице шёл весенний день.
Стекая струйками с крыш зданий, звенела бойкая капель.
Волною резвой ветер стылый, надрывно воя средь застрех,
Борясь с весною, нёс с залива тяжёлый, таявший вмиг снег.

Приметив редких седоков, шурша по грязной каше талой,
Извозчики, к ним рысаков поспешно подогнав, устало
Погоду мокрую браня, их звали сесть к ним в экипажи,
Доставить вмиг, куда прикажут, всего за ничего суля.

Те, отмахнувшись, мимо шли, скрываясь в мех воротников,
Стремясь от серой зябкой мглы в уют домашних очагов.

Примерно в два часа полудни, след за разводом, Государь
В своей карете выезжал, в дворец спеша, на малолюдный
Екатерининский канал. И вдруг, волной окно разбив,
За экипажем прозвучал хлопком тягучим дымный взрыв.

Монарх вознице приказал остановиться. Из кареты
На волю выйдя, увидал он жертвы бешеной вендетты:
Трудами адовой машины размётанные взрывом, пали
Два казака его охраны и мальчик, пробегавший мимо.

Чуть в стороне три мужика нещадно били террориста.
Согнувшись пополам, убийца брылял руками, вереща.

Царь жестом их остановил и с горечью спросил: «За что?
За что ты, нелюдь, их убил?» Тот, бранно оскорбив его,
Их гибель на него взвалил и, кровью сплюнув, отвернулся.

А царь над мальчиком нагнулся, размашисто перекрестил
И в окруженье своей стражи пошёл, ссутулясь, к экипажу.
И тут, свирепым рыком взвыв, произошёл повторный взрыв!

Лишь разошлись прочь клубы дыма, увидел тот, кто уцелел,
Итог борьбы непримиримой – семнадцать распростёртых тел.
Отброшен к кованой ограде, контуженый, без ног, лежал
Среди парящей лужи алой раб Божий, русский Государь.

К нему пришедшим он, хрипя, проговорил, впадая в бредь:
«Везите в Зимний, господа! Желаю дома умереть».

Из полицмейстерских саней в высь поднебесную смотря,
В молитве отходной своей молил царь трепетно Творца,
Чтоб не оставил Он Россию, храня её от скорбных дней,
Своей всевластной правой силой ниспосылая счастье ей.