Древо познания...

  В гости к деду Акиму приехал родной внук. Пять лет ни слуху ни духу
о нём, а тут вдруг как нежданный звонок в дверь среди ночи... Зашел
в дом с подарками: две здоровенные сумки с  продуктами питания,
и конвертик...

- Что это за бумажки в конверте? - спросил Аким, равнодушно наблюдая
за тем, как неожиданный гость с показной щедростью выкладывает
подарки на стол.
- Это "зелень".
- Я тебя не про огурцы с петрушкой спрашиваю...
- Так я и говорю как есть: "зелень". Так в народе обзывают доллары.
- И на кой они мне сдались? - недоумевая, спросил Аким.

Внук молча выгреб из сумок на стол все содержимое, наспех обнял деда,
и направился в ванную, будто не слышал вопроса. Когда вернулся, деда
на месте не оказалось. Застал его во дворе, за опрыскиванием садового
дерева.

- Дедань, ты на меня за что-то в обиде?

Аким аккуратно положил опрыскиватель на землю. Присел на скамейку,
на против высокого, могучего дуба.

- За что мне на тебя обижаться? - вздохнул Аким. - Рад приезду
твоему. Я ведь много лет совсем один, как зуб во рту у старухи
Аграфены. Соседки  по дому... Ты, это... бумажки свои зеленые забери
назад. Ни к чему они мне. У меня своей зелени вон сколько! - кивнул
Аким на земельный участок уютного двора. - Петрушка, укроп, огурцы
с помидорами... Деревца разные. Ты бы мне лучше правнука привез.
Как он там, не хворает?
- Здоров. Крепкий, как я, - улыбнулся внук, подсаживаясь к деду на
скамью.

Аким оглядел гостя с таким выражением лица, словно это был незнакомый
ему человек, который выдавал себя не за того, кем он был на самом деле.

- В каком месте ты крепкий? - спросил Аким.
- В смысле?..
- Чем ты можешь похвастать? - продолжал дед, не сводя пристального
взгляда с внука.
- Ну... скажем, умом! - неуклюже улыбнулся молодой человек. -
Я же не дуб.
- Верно, - вздохнул Аким, с уважением разглядывая упомянутое дерево,
переключив на него свое внимание. - Ты не дуб. Ты дубина стоеросовая.
Наслышан я о тебе. Нечистоплотный ты в своих помыслах. Жене изменяешь.
На правнука моего часто голос срываешь без причин. В чем же крепкость
ума твоего, а? Не пытайся меня перебивать! Учись слушать старшее
поколение, которое щедро делится, с такими как ты, мудростью и знаниями
жизни! И вот еще... Это величественное дерево, на которое ты уставился,
как баран на новые ворота, - не дуб. Это дерево... (Аким вдруг забыл
название. Отвлекся. Голова слегка закружилась. Дожить до восьмидесяти
шести лет и при этом сохранить верную дружбу с памятью - не каждому
удается). Как оно называется, помнишь? Ну-ка скажи, - схитрил Аким,
чтобы скрыть изъян собственной памяти.
- Помню, помню... Древом познания, - поспешил с ответом внук,
чувствуя себя неважно в состоянии молчания. Будто он, против воли
своей, вынужден соглашаться с тем, с чем он был категорически не
согласен.
- Это хорошо, что помнишь... - смягчил голос Аким.
- Как же не помнить... Я с него раз сто падал.
- Очень хорошо! - улыбнулся дед.
- Чего же хорошего? Ты, дедань, как Малюта Скуратов... Был такой
палач на Руси... Любил людям кости ломать. Для него это было очень
хорошо.
- Хватит мне про всяких малютов байки рассказывать! Если я тебе и хочу
что-то сломать, так это твой дерьмовый взгляд на мир и на людей! Ты мне
еще вот на что ответь: какую пользу принесло тебе Древо познания?
- Кроме синяков и сломанной руки никакой пользы.
- Ты в этом уверен?
- Уверен на все сто! Я еще помню о том, что чуть себе правый глаз
не проткнул острым сучком, когда падал с Древа...
- Тебе не стыдно? - слегка растерялся Аким, не находя убедительных
слов для возражения. - Ты это выдумал? Признайся.
- Дедань... Ты ведь сам был свидетелем. Шесть лет мне было. Помнишь?
Ты стоял под этим дубом... извини - под Древом познания, и кричал
мне, чтобы я смело падал вниз, тебе в руки. Ты меня поймать хотел.
Вспомнил?
- Что-то не припомню...
- Плохо, что не помнишь. Очень плохо.
- Ты не язви! - повысил голос Аким. - Я плохое стараюсь не
запоминать! Только хорошее. Такой я человек. Всегда был таким.

Дед Аким поднялся со скамейки, подошел к дереву, и с дрожью в теле
посмотрел на верх, откуда, по словам внука, происходило падение...

- Ты дедань, не переживай. Это вредно для здоровья.
- Воот!! - повысил голос Аким. - Я об этом и говорю!.. Нет в тебе
сострадания. Не умеешь ты переживать. Здоровье берегёшь. Ты ведь
много раз падал...
- С Древа познания?
- Откуда ж еще? С крыши пятиэтажного дома? После стольких падений,
синяков и шишек, ты должен был стать другим.
- Инвалидом, что ли?
- Издеваешься над родным дедом? Все правильно... - вздохнул Аким,
снова присаживаясь на скамейку. - Чего еще можно ожидать от
бесчувственного человека...
- Дедань, а почему ты назвал дуб Древом познания? - стараясь не
затягивать паузу молчания, спросил внук, чтобы отвлечь деда от
опасных в его возрасте переживаний.
- Сам догадайся, - проворчал Аким, погруженный в свои мысли. -
Ты же считаешь себя умнее других...
- Во всяком случае, не дурней. А дерево, дедань, ты назвал правильно.
Я после своих падений больше не должен был лазить на него. Верно?
Ведь я действительно мог разбиться на смерть. - Не пытайся меня
перебивать. Послушай молодое поколение...
- Опять язвишь, - разволновался Аким. - Это дерево пыталось дать
тебе знание того, что такое боль и страх... Чтобы ты навсегда запомнил,
как они выглядят, и учился сострадать людям, кому бывает больно, и
страшно...
- Не знаю, дедань... От всего этого веет каким-то мазохизмом...
- Ладно, внучонок... Не поймем мы друг друга. Темнеет уже.
Пора в дом идти. Айда. Покормлю тебя тем, чем богат.
 
                II

После ужина дед Аким почувствовал себя скверно. Можно сказать,
совсем плохо. Пришлось внуку вызывать машину скорой помощи.

Ждали, на удивление, не так долго. Забрать с собой деда Акима -
не забрали. Измерили давление, послушали сердце, и сделали пару
каких-то уколов.

Перед отъездом, доктор попросил молодого человека понаблюдать
за своим дедушкой. Главное, не давать ему повода для волнений.
После этого машина уехала.

- Ты, дедань, крепкий человек. Ты любой дуб переживешь. Ты только
не волнуйся. Это вредно для здоровья, - успокаивал Акима внук,
сидя на табуретке у его кровати. Так до утра и просидел, не смыкая
глаз. Иногда, поправлял деду подушку. Ласково гладил его по голове.
И плакал.