Переезд

Он не часто заходил в этот бар...
Ну, может пару раз в месяц и то, не каждый. Старался вообще не пить... Но иногда тянуло безбожно, и он приходил. Здесь было почему-то всегда мало народу, полумрак и почти тишина, если не считать негромкую музыку: монотонную, тягучую, как ртуть - играл саксофон и ещё какой-то тоскливый инструмент, он не разбирался какой.
Для настроения было то, что надо. Он брал бутылку виски, садился за столик и сидел, пока не отпускало. Обычно хватало пары часов.
Он курил сигары, память услужливо подсовывала картинки. Вот Мари, запыхавшаяся после номера, с румянцем на щеках, в каком-то безумном одеянии из перьев и блёсток, бросается ему на шею, болтает без умолку, смеётся, запрокидывая голову в блестящей дурацкой шляпке…
 И потом, дома, на кухне, уже без макияжа – такое измученное, родное лицо и эта горькая складка у рта.
 – Ну почему, ты не хочешь понять меня, ведь это моё любимое дело, моя жизнь, мой заработок, наконец! Я не хочу висеть на шее у кого бы то ни было! Да, это кабаре, здесь много мужчин, но я люблю лишь тебя и остальные  – только антураж, ничто, всего лишь публика, понимаешь?!
Он наливает очередную порцию виски, делает затяжку…
А вот, в другой день, он стоит незамеченный никем и наблюдает, как она откровенно флиртует со смазливым накаченным парнем из подтанцовки.
Нет, он не будет доверчивым ублюдком, которому вешают лапшу на уши. Ну нет! Этот номер не пройдёт! Полтора года верить в этот бред под названием любовь и верность!
 Он ушёл по-английски, не прощаясь; он не стал выяснять, что к чему и так всё было предельно ясно. И то, что она не хочет ребёнка, чтобы не потерять звание примы.
Он вспомнил, как она кричала, стягивая перчатки, нервно вышвыривая из карманов пальто ключи, какие-то визитки, надушенные платки.
 – Ты думаешь, на моё место нет желающих, ошибаешься! Воз и маленькая тележка! И кому я буду нужна через несколько лет, это сейчас я звезда, ровно через полгода обо мне забудут! И что потом – тихое семейное счастье?!
 Она засмеялась тогда истерически, он брезгливо стёр это воспоминание. Налил ещё…
Он помнит звонок от неё, не тот, со слезами, сразу после ухода, а спустя четыре месяца, и потерянный слабый голос, и этот вопрос в трубку: – Может вернёшься? Я не могу без тебя…
Но он уже закрыл эту страницу.
Потом был вызов в полицию и фото… Она в ванной…
- Вскрыла вены... – полисмен вздохнул. - Оставила записку:"Прошу никого не винить"…
Он вышел из бара ссутулившись, сел в машину и погнал к переезду. Старенький шлагбаум был закрыт, невдалеке гудел приближающийся поезд. Оставалась буквально пара секунд… Он нажал педаль газа и, сорвав шлагбаум, остановился на рельсах…