Брун-Гильда

В пьяном угаре пишется так легко.
Та, что за стенкой, кликает помело
Новой метёлки прутья - штыками в бой.
Грязные маты крУжат, сбиваясь в вой.

То она прыгнет жабой, слюнявя пол,
(Жаль не заточен мой под осины кол).
И, разлохматив космы, сквозь ветра свист
Снова гребёт метлою, взмывая ввысь.

То, извивая тело, шипит змеёй,
Плюнув в глаза кипящей ядом струёй,
Коброй метнётся к жертве, разинув пасть,
То обернётся львицей, что любит власть.

В пьной угарной дымке не виден враг.
Прячу на дне бутылки - (Каков дурак!)-
Мысли о тихой жизни, без яда лжи.
Нагромождаю хрупкие миражи.

Жабьих гадюк-валькирий, клыкастых свор,
Мглу протыкает сводный крикливый хор.
Сгинет ночная свора с игрой лучей.
Этаких в ночь насмотришься сволочей.

Чур меня, псы и злыдни! Пойдите вон!
Знаю, что портит женщин чеканки звон,
Сытая жизнь и похоть, вино и лесть,
Так, что лелеют ведьмы «святую» месть.

Мерно вздымая плечи Брунгильда спит.
Гривою рыжей вычерпан мой кредит.
Плачет безмолвной жертвой скупой рассвет:
Милый? Родной? Любимый? – Отнюдь, сосед.