Я становлюсь все задумчивей

Я становлюсь все задумчивей.

Знаешь, когда нестерпимо болит -
тогда чей-то голос, на мой не похожий,
молчаньем не жалует и повторяет,
и все об одном говорит.

Тебе, говорит, на волне не качаться,
с отливом ушла волна
и кем-то другим, как тобою когда-то,
а, может быть, больше полна.

Тебе, говорит, в пустоте попривыкнуть -
и снова будешь как дома,
и если и будут случайные гости -
ходу им нет за порог.

Это тебе, говорит, успокойся
и губы свои не кусай,
всего лишь мученье на жизнь предстоящую,
всего лишь тебе урок.

Чтоб ты не любила или любила,
если уж дали любить,
и после не выла, а "после", известно,
всегда наступает, всегда.

Чтоб так и осталась в легких твоих,
тебе, говорит, на счастье,
эта, разлитая всеми морями,
вдоль туловища вода.

Вода поперек и сосудов, и вен,
как будто я, знаешь, рыба:
могу не дышать, не дышать, не дышать -
и выскочить на поверхность.

Есть у меня, как у каждой собаки,
память из прошлой жизни
и - может быть даже не меньше собачьей -
моя человечья верность.

Я стану задумчивей, мне и не минет
третий десяток еще,
спрячу свой нос и зимою, и летом,
но лба не сумею скрыть.

И только когда засну и проснусь,
выйду из тела во сне, -
тогда побегу туда, где из лета
ноги мои мокры.