Сон о красавицах

Открыта дверь и девушки вдали,
аэронавты взмыли до высот
великой скуки и в пике вошли,
послушные сигналу моему.
В туниках ангелы, их вышколенный взвод
встречает Бога вопреки всему.

Воинственные, силятся сорвать
мне шляпу с головы, какой-то тип
им машет вслед, но ангелам плевать.
Слетелись девушки и липнут, толкотня,
и каждая притёрлась, как полип.
Трещу по швам, ни ночи нет, ни дня.

Они глухи, в любовь погружены,
черкни, оставь на мне автограф свой.
Сплошной порыв и преданны, нежны,
скорее, Кингсли, мне отдай всю страсть.
Но не сломить порядок мировой –
ни им ко мне, ни мне к ним не припасть.

Апломб притворный, ну не продохнуть.
Взлетаю к каждой из моих принцесс
и в замок каждая покажет путь.
Открыты двери брошенным ключом.
В нём ощутима форма, но не вес,
как-будто отпираешь дверь лучом.

Из коридоров машет их родня,
отцы и братья, все кто ни на есть.
Как-будто просят у меня огня.
Рукопожатье с каждым предстоит.
С прибытьем поздравления, как лесть,
наперебой, никто не промолчит.

Вот наконец всё позади, ура!
Десяток первый девушек вокруг.
Любить всю ночь готовы до утра.
Но честность принуждает вам сказать,
что это сон, воображенья круг,
а как иначе их любовь назвать?

Но стойте: «Только сон?» Нет, нет и нет!
Они прекрасны, совершенны, вот
что на реальность проливает свет,
и это непонятно никому,
кто не летит, а переходит вброд,
кто сиднем сел в реальность, как в тюрьму.

Уж лучше так по мне. Что до иных,
то их пугает расстояний мрак.
Им лучше, чтоб фантазий шелест стих,
чтоб твёрже почва, моряков долин,
карт пешеходов не постигнет крах.
Но сплющены их жизни, словно блин.

Вы, доктринёры трезвые, слабы,
хромые куклы в ваших головах
не одолеют каменные лбы.
За мною вслед, со мной за ночью ночь
к воздушным замкам, побеждая страх,
от каменных палат вы мчитесь прочь.