Мне нечего было терять
За сына не могла б отдать
И жизнь, когда надежда есть
О нём узнать любую весть?
Он с детства добрым был таким.
Спортсмен, а вот писал стихи
И под гитару часто пел.
Диплом свой получить успел.
Могли его мы «откосить»,
Но как отрезал: «Не проси!
Пойду и точка. Я решил».
Проверить сам себя спешил.
Попал сыночек на Кавказ,
Но успокаивал всё нас
И лишь просил под Новый год
Прислать конфет на весь их взвод.
Сидим за праздничным столом.
Вдруг кадр с экрана, словно гром:
В колонне пленных Витя наш –
И свет в глазах моих погас.
Нам подтвердили: он не пал,
А в Грозном без вести пропал.
И я решила: разыщу,
Домой сыночка возвращу.
Где деньги взять? Везде отказ.
Но родственники есть у нас.
Взяла я фото посвежей –
И вот в Моздоке я уже.
В кинотеатре на полу
Все матери в одном углу
Переночуем, а решив,
С водилой пьяным в путь спешим.
Как перепутал он маршрут?
Блокпост чеченский очень крут.
Но стали мы тогда кричать,
Что и у них есть тоже мать.
В Червлёном раньше часть была.
Я сослуживца там нашла,
Он подтвердил: был Виктор жив.
Найду, пока следы свежи!
Пришла на пост боевиков,
Его-то мне найти легко.
О сыне мне б точней узнать.
Пусть расстреляют. Что терять?
Протягиваю фото им.
Скажите, - говорю, - что с ним?
«Ну, был такой». Ответ согрел.
Но разговор прервал обстрел.
Меня чеченка приютит.
Ту мораторий – Я в пути.
Дудаев в руки взял портрет:
«Ищи в чеченских семьях след».
Немало русских, это быль,
В Чечне трудились как рабы.
Кого-то выкупят потом,
А кто-то сгинет ни за что.
В одной семье я пожила
И все посёлки обошла.
Вновь возвратилась в Ведено.
Басаев встретился со мной.
Сказал, что пленные не здесь.
- А где? Ответ его вот весь:
«Когда-нибудь с окрестных гор
Все мёртвые придут из нор».
Не знала я, что там в плену,
Больные, не одну весну
Они, как тени, проведут,
Пока случайно их найдут.
Да, и Шамиль бы мог убить,
Мог к тем же пленным засадить.
Но отпустил, не обменял.
Какая польза от меня?
Вернулась я ни с чем домой.
Звонок: мол, жив сыночек твой.
Сто миллионов лишь вези –
И будет всё как на мази.
Хожу везде, но видит Бог,
Мне даже Лебедь не помог.
Лишь губернатор обещал
Помочь, коль не верна печаль.
«Увидите его живым,
Мы деньги перечислим им.
Но больше не звонил никто,
Закончив игры в лже-лото.
О, сколько слёз я пролила,
Пока ту весточку ждала!
Быть может, Виктор не у них.
Тянулись, пыткою став, дни.
Лишь через шесть столь горьких лет
Как будто отыскался след.
Ростовский сообщает морг:
По группе крови признан мол.
Могилка. Надпись. Только вот
Похоронили мы кого?
И до сих пор не верю я,
Что в ней кровиночка моя.
Свидетельство о публикации №117040605649