Шинель Мёртвое Время

Банальнейшая из оказий
с непримечательным писцом  -
отчитан жестко был  Аккакий               
весьма значительным лицом…

        ***********************

..Латать салоп нимало проку , -             
пронизывает  худую линь
чиновничьего гардероба
дыханье  северных  столиц.


Ничуть не наделен респектом,
любитель круглых букв и слов,
бредет по  Невскому  проспекту,   
так, некто, облачен в салоп.               


И, зябко огибая лужи,
минуя людные места,
он прибывает к месту службы,
почти сгорая от  стыда!


Помилуйте, он не был щеголь, -
куда чинуше  шиковать?–               
но и ему
          - до  отвращенья!  -
обрыдла латанная рвань.

               
А  кто  он? _  спросим в самом деле –
Аккакий?  -  ни хорош, ни плох…
Ни званий, ни чинов, ни денег, -
ходячий, в сущности,  салоп.

..В порыве человеколюбья,
как сон дурацкий наяву,
коллеги, вставши дружелюбно,
над головой  бумажки рвут…


И  сыплются, чиновьим снегом,
гербовых  листьев  лоскуты,
под серым, канцелярским небом,
в гуманный нимб  перевиты.

Все  это  было бы  неважно, -
их перхоть  отряхнув с плеча,
он   отвечает им: « Я  -  брат  ваш..» -
(уж  лучше бы  не отвечал! )

На гнили негде ставить латку,
распозшись, ткань ползет по шву…
(За год  -  четыреста  окладу,
наградных  пол-ста к Рождеству).

Тут вытянуть бы  впору ноги,
но, просыпаясь  поутру,
Аккакий  грезит об обновке,
в заначку пряча каждый  рубь.

Казалось-бы, мечтанья  тщетны,
но  Русь  -  престранная  страна! –
на чай , самоограниченьем,
вся сумма собрана  сполна!

..Сколь  чудодейственны примерки
(сродни писанию  стихов!),
портной-кудесник снял  размеры
и  обозначил их  мелком…

За блеском игл  и лязгом ножниц,   
за мягким шорохом  сукна,
уж зреет образ  жизни новой,
подобной выспаренным снам!

О жизни новая страница!  -
неотличим с пяти  шагов,
поддельно  выделан куницей,
кошачий мех  воротником.

Пускай не денди,
                но однако,
в сравненьи не хватает слов!
В каморке ж, жалко свешен на крюк,
свис  отвратительный  салоп…

Потом  -  чиновничья пирушка
с пропахшей пробкою вином.
Сто анекдотов…
                - А снаружи,
за окнами крепчала ночь.


Скрипел  фонарь, размазав тени,
дабы  усугублялось  зло,  -
ворье, губители, злодеи,
за каждым замерли углом…
Что сетовать на освещенье
Санкт-Петербургских  фонарей?! –
их  задувает вьюга в щели,
всех  забулдыг  вводя во грех!

«Эй ты!  Куда  бегишь,однако ?
А подь сюда, болезный  лещь!»
- И сдергивают  наизнанку
шинель с  оторопелых  плеч !         

(Не  воспрепятствовали  краже,
дыша  сивушный перегар,
достойные  порядка стражи,
блистая сталью  алебард).

..Едва приполз домой в ознобе,
и рухнул на матрас как сноп…
(Все это позабавит  сноба,
и загогочет глупо сноб!)

Что току бегать по участкам
и потешать  служивый люд,
не проявляющих участья
промеж  казенной смены  блюд!
               
«Шинель себе исправно справил?» -
и, смачно хрумкая на зуб,
капустный лист сжует исправник,
сглотнув смешливую слезу…

«В полиции  -  головотяпы?
Сорвали, говоришь, с плеча?
Их было двое, негодяев?
- Не нужно шляться по ночам!»

До слез  гогочет  околоток,
едва заглохнет двери хлоп…
- Лишенный  чина, званий, лоска,
он  - снова!  - облачен в салоп.

Но  кто-то  проявил  участье,
и принят был,  в конце концов,
герой наш,
           к счастью, иль к несчастью,
весьма  значительным  лицом.
         
             *************************

А у лица с утра  изжога,
в желудке булькает  баржом…
(рыбец  несвеж…икра пожухла…
и дочка спуталась  с пажом!)


Он буркнет кислое: - «Входите!..»,
прослышавши сквозь шум в ушах  -
«Я… Ваше…вот…Превосходительств…
шинель… покража… ни души…

Приперши к  фонарю… сорвали..
я, вот, того!..  не помня ног!...
их след простыл!..  обворовали!..
шинель…  добротное  сукно…».
(- Зачем  фигура из  ужимок
бормочет?
           - просто спасу нет!..)
И , как баржом, вскипает в жилах
с шипеньем генеральский гнев! 

« Да вы!.. да с кем?!.. да как посмели?!               
не  удосужась  понимать!..
ко мне!.. с покражею  шинели!...
Подите  вон!... так вашу  мать!»

(Во рту прескверный привкус желчи,
а тут, представьте, как назло,
не проявляет  уваженья
какой-то  канцелярский  лох!)

Ни  самодур, ни Ирод  рыжий, -
да и свирепствовал  не со зла…
Глоток  боржома…хрип  отрыжки…
Вот как  изжога  допекла!

- Да, так ,порой, вершатся судьбы!
А  наш  Аккакий  впопыхах
вываливается  из  присутствья
на  полусогнутых  ногах…

Едва унявши  дрожь в  коленках,
(а, может, не унявши дрожь),
Аккакий, сглатывает  болезнью,
сухой метели  злую крошь…

Кой-как, ввалившись в комнатушку,
тараща  белые  зрачки,
он рухнет на кровать в удушьи, -
все  -  сырость, снег, и сквозняки…

(Играть  незначимые  роли
непритязательности  лиц,
столь  неполезно для здоровья
на ветрах  северных  столиц).

…От генеральских распеканий
распух, как сдоба, наш герой…
-  В бреду  измысливает  Аккакий
шинель
              с ловушкой для воров!

Хрипит: -« Ваше Превосходительств!..
того…конечно…  виноват…
Вы, уж того… распорядитесь!. «,               
А дальше  -  бранные  слова!
И  пролепетывает  слабо
он  что-то  в адрес  тех воров…
- Тут вызывают  эскулапа,
который отворяет  кровь.

Творя  торжественность  обряда,
наш  эскулап, и прям, и  сух,
кровь  отворив,
                изрек: «горячка», -
и жидко муть взболтал в тазу...               

Тут бесполезна сила  пиявок
для  воспаленного  нутра.
Болезни  приговор  объявлен: -
«Он  не  дотянет  до утра!

Дубовый  будет  слишком дорог,
заказывайте  сосновый гроб».
И в знак  исполненного  долга,
кивнет, и шаркнет  за  порог…

..Почил, заслуженно отчитан,
значительным из высших  лиц.
Сочтем  -  для совести очистки  -
злом  -
            климат  северных  столиц.

Наследство  -  пук  гусиных перьев,
три пуговицы от панталон,
воротничок, когда-то  белый,
и  -  вышеназванный  салоп.


    *************************
   
Последовавшая  кончина
с  непримечательным  писцом  -
не слишком  веская  причина
в столбце  увязывать  словцо.

Но дальше  -  как  сие ни дико! –
как ни   похоже  на  навет,
в  подведомственном  вицмундире,
пристал к сановнику  мертвец!

..Пушился снег  и  эполеты
блестели, точно  реквизит, -
на  «тройке»  к  диве  из балета
сановник  наносил  визит.

Полуприкрыв  устало  веки,
медвежью  запахнув  доху,
(Он  был  немолод  откровенно _
не просквозило-бы  в паху!)

О  розовые  пасторали!
Сон мягок, точно пух  боа,
и ножка  дразнит  генерала,
обвита  лентами  пуант  ..)

Он в полудрему впал.
                - И тут-то,
раздвинув  розовый туман,
покойник, с мордою  раздутой,
слепился в гадостный  кошмар!


О  сколь низки  мораль и нравы !
В непочитаньи  мир  погряз!
Подумать  только  -
                генерала ! –
мертвяк  рукою  цепко  тряс!

«Ага !  Тебя-то  мне и надо!» , -
таща  шинель  за  воротник -
«Ишь  нашил  генерала  знаки!»
А  тайный  выдохнул:
                -  «гони!»

( Ведь не вступать в нелепый диспут
с непочитаньем  голосов.
Все зло от эциклопедистов,
средь коих первый враг  -  Руссо!)

Конечно ж тут не до  бравады,
и , отрешившись от проказ,
сановник  ртом набитым  ватой,
впять  погоняет  ямщика!

Уж  дома, отойдя  от шока,
жуть, жабой, сбросивши с души,
вздохнет: «бессонница… изжога..
пора бы  соблюсти  режим…».

В знак нежности  необоримой,               
он чмокнет  дочку и  жену,
припомнит  грустно  балерину,
и мирно отойдет  ко  сну.

Да, так, порой, вершатся судьбы ! –
и даже  в наши  времена,
подчас, привидится  абсурдом,
писец
            значительным  чинам!

        ***************************
   
 
..Хватая  лацканы  мундиров,
погоны рвет, кроша  сукно,
с оторопелых  командиров,
а что  ему ? -  он мертв  давно!

Презревши  табеля  о  рангах  -
суть государственных  основ  _
как диссидент,  подрывно-страшен,
и  двести лет   уж  как  ни  нов!

И  рассылаются  депеши,
и  расставляются  посты,
то  конных  стражников, то пеших,
- Акакия же    след простыл!

Ему  шлагбаум  -  не помеха,
и все свистульки  -  звук  пустой!
- Сорвет  шинель, заради  смеха,
и   смажется  в  туман  густой…

Да  что там  баловство с шинелью!
Как старожилы говорят,
гонял  покойник, в страшном  гневе,
всех  алебардщиков  подряд!




Круша  сторожевые  будки,         
он
     -  ставши  строен  вдруг  и брав  _
так говорят _ 
                вещал  как будто-б   _
Империи  Российской  крах!


Тут  наступают  недомолвки,
и  цензор  рубит текст  с плеча…
-Душой  постигнуть-ли?
                умом-ли?
что  наш  герой  предвосхищал!

           ********************
      
Откуда в этом  милом малом
взялась  такая  жути злость ? –
чтоб  разночинцы  разломали
Империи  цемент  и  кость!

Маячит призрак  -  горб  шинели ,  -
а  значит   -  срок  платить  долги.                1914
А  наш  герой, под  взвизг  шрапнели,
поднимет  мертвые  полки!

И  той же  ночью  встанет  он же,
спиной  к уснувшему  дворцу  -
парад  из  мертвых  легионов
принять на призрачном  плацу…

Три  года …
           -  И   из   подворотен
чернь выползет, почуяв кровь.                1917
А вот  мелькнул  Аккакий  вроде,
обтянут в  комиссарский  хром!

Страна изнашивала обувь,
Плетясь по собственным следам, -
Возник закономерно опер,
Раз либерален стал жандарм…
               
Десятилетья  костенели…
Вновь  он!
                _  Опустим  пару  глав _
уже  в тряпье , а не  в шинели,
заброшен  в  лагерный  «Гулаг».

..Страна, ушибленная  ширью,
ты  всем не позволяла  сметь,
ты гениев  своих  душила,
и  мстили  гении  за  смерть!

Доколь  в  кровавой канители,
он  повторяться  будет  сплошь,
то  -  жертвой,
               то  -  идей  адептом,
одет в шинель, или  в  салоп ?

Пора бы отслужить молебен,
за упокой его души,
смириться с призрачной болезнью,
раз он еще, отчасти жив…


..Не   веря  этим  небылицам,
шинели, сдавши  под  жетон,
громят  значительные  лица,
с   высот  ответственных  постов…               





            ШИНЕЛЬ
              2               

Пример для подражания  -  Аккакий, -
не зная онемения в спине,
в присутствьи  переписывает бумаги,
повесивши на гвоздике шинель.


Который день скрипит по канцелярьям
прослойки исполнительной костяк!
На первый взгляд   -  они  в партикулярном , -
Ан нет!  - одни шинели на гвоздях…