Нечего взять в толк. из левой середины...

НЕЧЕГО ВЗЯТЬ В ТОЛК. ИЗ ЛЕВОЙ СЕРЕДИНЫ
НА ПЫЛЬЦОВЫХ ДЕЛЬТАПЛАНАХ СПУСКАЯСЬ
В ЖЕРЛА ВУЛКАНОВ

нечего взять в толк.
призрак при смерти
обретает смиренную плоть,
пространство вконец расшатано.
устоявших в начале камнем,
изъеденный алмазной молью
безостановочная соль безглазых слез
напутственный выстрел
эхом по всем выемкам и нишам.
разбитая ЦНС,
подленькое праздное времяпрепровождение
в местность не столь отстраненную как эта,
где выверты наших тел словно спираль
все туже сжимающая раскаленное сверло инерции.
по мере мер нашей плохой видимости
за опасным выходом запасный вход
в среду переменной вязкости,
в область непостоянного жидкого тока.
космос. практически опустевшие здания.
груды топаза. а между ними
нечто зловольно шелестящее
широко и где-то даже весело,
звереничьи звезды втягиваются
с пяти углов в эпицентр
зияющей точки.
по незримому кругу,
в необратимом танце.
в прищуренном облаке
ядерной пыли.
из левой середины
выкровив теплым оползнем
стробоскопы,
из тугих долин спускаясь
на пыльцовых дельтапланах
в жерла вулканов,
вживляя лаву распада.
слезы бога.

отягощение природы
неведомым доселе буйством
пред самой ее ликвидацией.
настоящее, то, что сейчас и теперь
стало давно минувшим, канувшим
в пещерный век,
унесенным в тайнопреднамеренную могилу,
в небо
в тот самый вместительный на свете огонь, перекроив прахом уголь и серу,
перекроив вверх дном распятый порох
в плащанице взрыва
перекроив ежескулящее,
секущее самое себя
на все четыре стороны
убожество.
а затем
подытожив предел пределов
в подвенечном итоге.
мы вступаем в болевые центры,
разрываем повсюду радость —
бычью желчь.
устаревшие дети
на девятом круге обреченья,
посреди невидимой видимости.
мир замкнулся мраком.
истек шрам божий,
истек в зверски избитую боль
и черные карлики стерегут,
омывают радужные сумерки
под рыхлой небесной фактурой