Курьер

Ольга Петровна — худший курьер. Постоянно путала адреса, теряла корреспонденцию, опаздывала. Было непонятно, зачем ее держат, но генеральный директор компании Владимир Иванович учился с ней в одном классе и повторял:
— Ей это нужно, нужно, иначе совсем загнется. 
Сергей, шестнадцатилетний сын Ольги Петровны выпал из окна, и мы все понимали: это было самоубийство, но Оля как-то убедила церковников, что сын мыл окна и просто поскользнулся.
Священник внимательно и долго смотрел в ее карие, измученные глаза, потом тяжело и протяжно вздохнул и разрешил похоронить Сережу в ограде Люблинского кладбища, хотя попытка-то была не первая: Сергей и вены резал и газ пускал.
Оля по выходным ездила от метро Волжская на 228 автобусе до погоста и долго и скорбно просиживала на могиле. Отцу Сережи, с которым она рассталась еще до рождения сына, Оля ничего не сказала, да и, честно говоря, не знала ни его адреса, ни телефона и даже забыла, как его звали и как он выглядел. Осталось в памяти мятое прилипчивое пятно и вкрадчивый и довольный голос.
По вечерам, неожиданно оказавшись одной в огромной гулкой двухкомнатной квартире, Ольга Петровна молча смотрела телевизор, даже не включив его. Именно в таком состоянии ее и застал Владимир Иванович и взял в свою мелкооптовую фирму курьером, отчего все мы: продавцы, программисты, бухгалтеры, кладовщики выли смертным воем, но генеральный директор как будто не замечал этого.
По утрам мы собирались на крыльце, курили, пили кофе из автомата, сплетничали и ждали, что же сегодня перепутает Ольга Петровна, и наши ожидания, как правило, сбывались, что приводило к финансовым потерями и нам резали премию.
Но однажды, в апреле одиннадцатого года, все эти нестыковки и ужасы прекратились, мы даже не знали, что случилось с Ольгой Петровной, ничего не могли предположить, но уже позже, в мае, все определилось. Оля пришла на шашлыки с высоким, фактурным, немного седоватым азербайджанцем Муслимом, который решительно отказывался от водки и яростно и твердо отодвинул нас от мангала:
— Вы не умеете жарить мяса, — сказал он без акцента. Учился в Баку в русской школе.
Муслим делал Ольге ремонт, наверняка Ольга Петровна хотела хоть как-то отвлечься и решила все переустроить в доме, вот и наняла Муслима Магомед оглы. Уж что там у них приключилось я не знаю, можно только строить предположения, но Ольга из безнадежного работника превратилась в отличного курьера и мы даже стали думать: уж не беременна ли она. В довершении всего Оля стала советовать Муслима всем, как отличного строителя, и многие купились на ее слова, даже я.
Магомед оглы вошел в мою квартиру на Сретенке, осмотрел трехметровые потолки, поцокал языком. Я выдал ему ключи и деньги, следить за Муслимом у меня не было сил и времени, да и если признаться, я плохой надсмотрщик. Исполнитель из меня замечательный, а вот руководить и покрикивать не умею, что не дано, то не дано.
Через два месяца все блестело: сверкающий кафель на кухне, дорогой итальянский ламинат, надежная немецкая сантехника, подвесной потолок. Я обрадовался и расплатился, и тут Муслим исчез, уехал в своё Баку, наверняка у него семья. Мы думали Ольга Петровна впадет в депрессию. Начнет путать адреса и клиентов, но ничего не случилось. Точно забеременела.
У меня же буквально через полгода после отъезда оглы начала искрить проводка да так, что пришлось заново штробить стены и класть кабель: плитка и ламинат насмарку. Я хотел все высказать Ольге Петровне, но не смог. Так она была счастлива.