***

Не молчи. Это просто слова,
которые вторят в такт
в ночи,
когда ты меня целовал.
Пожалуйста, научи
меня различать правду, чтобы я тоже знала,
когда любовь вдруг приходит обратно,
и падает листопадом
на уже затянутую почти что рану.
И я больше не верю, хотя
мне она намного больше по нраву,
чем жить, ничего не хотя,
меняя судорожно города и страны.
И засыпая с кем-то снова за приятным ужином,
вспоминать ту себя, кем я с тобою стала.
А после молча глядеть в пустоту,
и искать твою руку, которой рядом снова не оказалось,
и такое чувство, что ее спрятали
по-настоящему, а не условно,
и мне более ничего не осталось.
Полюбить снова? Ты серьезно? Кого?
Или разделить с кем-то подкравшуюся так внезапно старость.
И тишину бытия моего.
Но разве можно спасти женщину,
когда у нее в глазах лишь боль и усталость,
и сердце запятнано в слезах?
Еще удивительно, что она не кусалась.
И не ходила на митинги
или в службу защиты потребителей,
когда та самая дорогая нить
вдруг так внезапно порвалась.
И уже ничего и никак не сохранить,
и не понимают даже родители,
почему она стоит одна посреди огромного зала
и не перестает с кем-то про себя говорить,
отдавая много и прося так мало.
Понимая, что нельзя,
понимая, что он опоздал.
Лет так на пятьдесят.
А она все ждала трибунала,
и чтобы его шкала
горестной не была
и эта толпа
его оправдала.
И засияли бы небеса,
и любовь досталась бы ей даром.
И наступила белая полоса.
И чтобы больше она не умирала.
Потому что жизнь сделала ее тоньше,
неувереннее в других, а только в себе,
и сильней.
И она уже забыла, какое счастье может быть у тех двоих,
которые встретились при одной звезде.
Но только летает ветер
по полю, остановившись лишь в ее волосах.
В саду, где растут ели и вишни,
и совершенно не важно, сколько времени на часах.
И мир бесконечно становится тише,
она прячет ладони и никого больше не ищет, не ждет.
Потому что все другие на его фоне
просто меркнут, получая не зачет.
Но и он смог ее веру свергнуть,
убить ее изысканное, но нежное нутро.
Он совсем не берег ее чувства и нервы,
но все равно остался самым близким,
и она, как птица, взяла его под крыло,
когда ему было тяжело,
и любовь заново расцвела,
и вернулось к жизни каждое перо.
Как-будто это для нее сшили,
за небольшую плату искренностью и добром.
И после они вместе счастливо жили,
не вспоминая прошлого, и живя сегодяшним днем.
Посколько любили и друг другом по-настоящему дорожили,
леча раны друг друга этой любовью и своим теплом.
И после он стал смотреть на мир все шире,
вдыхая радость в свою полную грудь.
Потому что когда мы любим, то мы живые.
И дай вам бог встретить кого-то родного когда-нибудь.
Чтобы от каждого его слова и взгляда
зашкаливало в сосудах и проводах,
а его глаза изумрудные
оставались печатью на сердце и на устах.
И чтобы всегда была приоткрыта дверца,
чтобы этот человек зашел,
но не по памяти и по инерции,
а потому что он точно знал, что он уже дошел.
И не заметил пропажи вокзал,
как когда-то его один пассажир
искать любовь в пути перестал,
голову рядом со мной положив.
И укрыл, когда мне бы было холодно,
руками ли или своей душой.
И даже если бы мы стали врагами,
я бы сделала все, чтобы ему было хорошо.