Собиратель

Русская краса


поэма


Из российской глубинки он вышел,
где рязанская Выша стоит,
у слияния Цны с руслом Выши,
у обители тихих молитв

здесь природа граничная дышит,
край Мещёрский лесной у Оки,
югом травы степные колышат
ветры вольные Русской земли

здесь прославилась Русью обитель,
что к расцвету привёл Феофил,
Феофана Затворника жизнью,
чудотворством Казанской палитр
 
Преблаженной прозвал он обитель,
утешительным местом молитв,
исцеленьями чудными свыше
тех, кто с жаждой в устах приходил

жизнь крестьянская русской глубинки
протекала средь сельской глуши,
красотой воплощаясь старинной
в одеяньях палитрой души

сарафаны, понёвы и кички
украшали узоры вершин,
красовались рубахи цветные,
ожерелья, шушпаны, платки

вот из этих красот безграничных
вырос гений Рязанской земли,
воплотивший в словах поэтичных
восхищение краем своим
 
осеняли Есенина вирши
всех слыхавших звучаньем своим,
и Серёжу, что с детства их слышал,
всё про свитку, кушак, шушуны

его строчки вобрал композитор,
создавая мелодий цветы,
ветры песен звучали над миром,
что народ всей душой полюбил

их звучание с детства он слышал,
где таланты Рязани сплелись,
знали люди Аверкина имя,
подпевая аккордам родным

он внимал Паустовского лирам,
что красоты Мещёры явил,
эту прелесть Рязанского мира,
окружавшую детские дни

здесь смешалось так много мотивов
- староверов, литовцев, мордвы,
отразили духовность их ризы,
многогранный Рязанщины стиль

с первых лет в эту сказку влюбился,
их Рязанской родной стороны,
в их красоты берёзовых ситцев,
в одеяния Русской земли

видел с детства как «сряду» сушила
его бабушка у городьбы,
восхищали мальчонку палитры,
украшавшие лик старины

через Время она проходила,
отдавая узор молодым,
свою «сряду» как дар получила,
больше ста этим тканям родным

эту «сряду» девицей носила
и в тридцатых и в сороковых,
замуж бабушка в ней выходила
и в замужних годах молодых

в его душу огонь заронила
бесконечной народной любви,
в одеянья крестьянок влюбила,
где он чувствовал корни свои

с детских лет животворная сила
песен, танцев манила родных,
чудных сказок, преданий красивых,
открывавших просторы Руси

проза жизни в работу вводила,
город Сасово, мебельный мир,
ремеслу и труду обучила,
комбината рабочие дни

отзвучала армейская лира,
жизнь в огромном пространстве Москвы,
тяготилась душа на чужбине,
жаждал творчества в красках родных

«лимита» из рязанской палитры,
ощущавший зов русских глубин,
стала сцена отдушиной в жизни,
сохранявшей настрои души

«Россияночка» дух приютила,
стала жизнью, имеющей смысл,
в песнях, танцах, одеждах красивых
смог гармонию он обрести

открывалась в гастролях Россия,
её сельской большой глубины,
собирали звучания дивных
русских песен и танцев послы

не деревня свой дух им явила,
а забытый уже Русский Мир,
что по весям старинным искрился,
через краски узоров льняных

восхищали когда-то палитры
одеяний народных чудных
мастеров русской кисти, творивших
вечный образ огромной страны   

собирались на торжищах дивных,
чтобы в красках одежды явить,
на полотнах дышали девицы
в облачениях яркой весны

находил одеяний палитры
среди русской народной глуши
и поймал себя как-то на мысли -
вот чему нужно жизнь посвятить

одеянья собрать всей Отчизны,
всех краёв, областей, всей земли,
от Смоленска до самой Сибири,
от Поморья до степей Донских

понимал, что потомки пустые
будут «сряды» недолго хранить,
страх с азартом давали решимость
одеяния русских спасти

пропадал в суете репетиций,
всё свободное время дарил,
отпуска в деревнях экспедиций,
где сокровища тканей просил

первый дар ему дали родные,
«сряду» бабушки дома хранил,
одеяния Анны Васильны,
бабы Сани рязанской глуши

начались годы странствий глубинных
по Российским просторам родным,
по полям и дорогам разбитым,
по полям и коврам луговым

лошадями и автомобилем,
по болотам, снегам и грязи
добирался до весей старинных
и украсы народа просил

доставались из недр сокрытых
чердаков и поветий родных,
сундуков и чуланов забытых
облачения русских равнин

не подделки по кроям старинным
- новоделы лубочной муры,
одеяния предков картинных,
что коленами в век наш пришли   

сто, сто двадцать нарядам былинным,
полтораста одеждам иным,
с веком Пушкина соединили
наше время всемирной Сети 

помнил долго Секирино диво,
одеяний его сундуки,
стариков, полагавших наивно,
что оденут их внуки дары

что-то спас он, другое погибло,
всё разграбила алчность чужих,
распороли на тряпки родные,
растеряли, продали, сожгли

неохотно, но всё же дарили
одеянья свои старики,
на обмен у Сергея просили,
редко деньги в делах этих шли

Анну Маркину долго просил он
одеянье её подарить,
много дочке в Столицу звонила
и сдалась, наконец: «А, бяри …»

одеяло потом подарила,
что расшила в годах молодых,
поколенье в года уходило,
сохранившее код красоты

на Тамбовщине чудо случилось,
где певуньи Руси собрались,
лебедянский костюм подарила
тётя Зоя в ответ на призыв

Белгородчина «сряду» явила
фестивалем народной любви,
всей деревней костюм снарядила
тётя Валя, собрав по своим 
 
облаченье казачьей станицы
из Некрасовских гордых былин,
в этих тканях восстаний зарницы
и приметы турецких чужбин
 
только женская сущность хранила
все красоты народной души,
что в одеждах она воплотила,
пронося сквозь века в наши дни

жизнь на женских руках отразилась,
проржавевших, костлявых,  худых,
что в тяжёлых трудах исказила
и потерях Великой Войны

сенокосы, морозные стирки,
голод, холод и гибель родных,
а теперь они просто забыты,
неустроенность, бедность в глуши

потому и далась ему сила
одеянья народа спасти,
что с душой относился к любимым,
испытавшим удары судьбы
 
всё в Москву в его «двушку» свозилось,
к изумленью ворчавшей жены,
на балконе, в кладовке копилось,
антресолями год за другим

починялось, стиралось, сушилось,
разбиралось по землям Руси,
со «шматьём» всё семейство возилось,
ставшим чем-то родным-дорогим

но с годами домашние свыклись,
его дочери с тем подросли,
разбирались в плетениях хитрых,
отличавших одних от других

с малолетства в ансамбле кружились,
продолжая отцовскую жизнь,
с «Россияночкой» дочери сжились,
плыли руслом народной души

четверть века прошли и полжизни
в этих поисках вечных зарниц,
зашифрованных кодов глубинных,
что идут дух народа поить

триста русских нарядов старинных
всех краёв нашей Русской земли
собрались как на праздник в квартире,
чтобы душу народа открыть

облаченья всех случаев жизни,
доходившие до тридцати,
для работы, для дома и тризны,
для гуляний и пиршеств своих

горевой - для чужих и для близких,
дней девятых и сороковин,
в третий день, третий год в них ходили,
всё костюмом могли огласить

дорогие убранства носили
лишь по праздникам года большим,
в Рождество и на Пасху, в иные,
что попроще - в воскресные дни

там узорами ткани расшиты,
что не ради одной красоты,
отводившие тёмные силы,
что хозяйке могли навредить

рукавами и вдоль горловины,
на подоле «хозяв» берегли,
украшения их ромбовидны
и квадратные – символ земли

всё о людях без слов говорили,
сколько лет им и сколь детворы,
жив ли муж или похоронили,
из какого уезда пришли

все костюмы заранее шились,
на все случаи жизни - судьбы,
тот по дальним, а этот по близким,
по знакомым, что не из родни

все наряды просторными были,
чтобы жёнам свободно ходить,
чадородие счастьем пьянило,
многодетность почёт для семьи

жизнь цветами по тканям стелили,
белый – скорби, беды, чистоты,
только тёплые мужним годились,
одиноким - холодные лишь

всё запоны с рубахами вили,
их узоры-орнаменты жгли,
говорившие тканями были,
а понёвы молчали от тьмы 

«распетушьем» рязанским гордились,
вечно алой былой красоты,
словно память об их Евпраксии,
кровь пролившей в Батыевы дни   

сарафанами Север рядили,
а понёвами в Южной Руси,
лапти светлые вили из липы,
а бордовые в ясеневых

краски тканей просторы дарили,
всё растущее в землях Руси,
все колоры, любые палитры
доставались для женской красы

то отвары берёзы с осиной,
золы ивы и соки крушин,
то отваром ольховым желтили,
то настоем дубовой коры

не знавали ещё анилина,
что из Индии к русским проник,
как и кофточки к юбке приникшей,
что на Дон казаки привезли

пролетели военные вихри,
покорённый Париж позади,
эти парочки в рюшах красивых
по России по всей разошлись

Русским Севером ткани льняные,
шерстяные одеждами шли,
Югом ткали уже посконные,
а порой и крапивную нить

что-то дальние земли дарили
- украшения шёлка, парчи,
в «магазиношных» гордо ходили,
хлопок с бархатом годы несли

заплетались волшебные нити
на поветиях сельских глухих,
превращали их в ткани станины
из растений посконных, льняных

все заветы в одеждах хранились,
мудрость предков, пылавшая в них,
направленья великих традиций,
что по всем испытаньям вели

самым старым за двести уж с лишним,
Восемнадцатый век подарил,
шаль из шёлка Печорской Усть-Цильмы
и кокошники свадеб поры 

скатным жемчугом их окружили
и увили шитьём золотым,
ни единых повторов арийских,
даже древнее сдобрив своим

блеск сокровищ являет Усть-Цильма
фестивалем народным своим,
в хороводных и песенных вихрях
цвет нарядов веков красоты

ветры времени их не щадили,
моль и крысы, пыль, грязь или гниль,
всё латал, восстанавливал, чистил,
чтобы дать им их новую жизнь   

даст не каждому вещи почистить,
их узоры красы обновить,
только тем, кто мелодию слышит
воплотившейся в ткани души

лишь поющие ритмы увидят,
что идут из народных глубин,
посвящённые в краски традиций,
выраставших средь сельской глуши

лишь Попова звучащие вирши
в южнорусском костюме вершит,
среднерусский Тимохина слышит,
Русский Север с Вальковой звенит

недостаточно ведать лишь строчки
и приёмы работы на нить,
нужно чувствовать ритмы мелодий,
что глубинная память хранит

нужно ведать старинные корни,
что питают просторы души,
прививать к ним любовь молодёжи,
что погрязла в бессмысленной лжи

сотворять в глухомани подворья,
привозя хоть на день молодых,
заражая безмерной любовью
к  украшениям предков своих 

петь, плясать, веселиться задорно
среди весей былой старины,
обучаться основам ремёсел,
пробуждать то, что скрыто в крови

проявляются в действах высоты,
что заложены духом родным,
лепят детские руки красоты,
пишут образ пасхальных яиц

объяснить этот мир невозможно,
нужно в этом родиться и жить,
это чувствуют русские кожей,
как им петь, танцевать и дружить 

в танце русские чувствуют локоть,
держат точно неведомый ритм,
а чужие движения портят,
даже долго в России прожив

молодые, открывшие город,
жизнь деревни стремятся забыть,
исчезают былые «говоры»
и обычаи прежней поры

затирают доставшийся образ,
за селянство вселяется стыд,
всюду чувствуют корь и неловкость,
укоризну за слой старины    

улетает их русская гордость
за народ, что столетия жил,
создавал города и красоты
и Империю здесь породил

угасают деревни красоты,
её древняя бурная жизнь,
иссякают исконные ноты,
всех поивший духовный родник

не одними одеждами жили,
окружал жизнь народа их быт,
отовсюду стекались планиды
рукоделий народной судьбы

рушники, пояса расписные,
шали, лапти, мониста, платки,
полки, прялки, шкафы и чапиги,
самовары, трепала, станки

сундуки и ларцы, коромысла,
скрыни, рубели и утюги,
стулья, ступки и светцы с лучиной,
чашки, ложки, игрушки, горшки

столько русского в годах скопилось,
мог давно Музей быта открыть,
чтобы помнили русское диво,
окружавшее мир старины 

к Президенту Сергей обратился,
чтобы образы в книгу вселить,
одеяния русских страницам
как завет навсегда посвятить

в Новом веке альбом его вышел,
все костюмы сияют красы,
что явили просторы России
в назидание всем молодым
 
ищет новое неутомимо
вечный странник народной стези,
собирает концертное диво -
одеянья хоров всей Страны
 
драгоценными камнями слиты
все одиннадцать в красках своих,
все единой Короны палитры,
что несут свет народной души

голоса всей огромной России
от Поморья до жаркой степи,
от таёжных просторов Сибирских
до Смоленской и Тульской земли

ткань «Алана» с «Вайнахом» разлита,
Татарстана, Рязанской земли,
хор Кубанский с Воронежским свиты,
рядом Пятницкий в красках стоит    

каждый номер - отдельная лира,
под который наряд его сшит,
подают худруки кропотливо
чудный образ, что песней звучит

отступают порой от традиций,
украшая палитры свои,
чтобы в музыку образов влиться,
рой фантазий своих воплотить

проще плыть им по Русской равнине,
в устоявшемся русле палитр,
в землях вольных, Уралом, Сибирью
им сложнее узоры чертить

улетают в грядущее мысли,
как свой голос, узор сохранить,
дух народа бессмертной России
в одеяньях сквозь время нести

не поддаться уловкам фальшивым,
глобалистской пустой мишуры,
погашающей духа зарницы,
весь народный веков колорит

и не нужно в рубахи рядиться,
сарафаны в камнях городских,
а вплести гармонично мотивы
в одеяния новой зари

чтобы было чем русским гордиться,
что дала им Истории нить,
в однородности не раствориться,
вихри Времени с тем пережить

перестать старины той стыдиться,
дух народности в душах гасить,
так Россия опять возродится
после вихрей в годинах лихих   
      
собирать и вкраплять по крупицам
в современность ушедший мотив,
будет вечное в тканях струиться,
современность и прошлое слив

носит модный жилет он в Столице,
что создали одни лоскуты
и одежду крутых олимпийцев
озаряли узоры Руси   

отражали основы традиций
одеянья былой старины,
деревнями «покрылки» ходили,
до венца замаравшие жизнь   
 
с девяностых кружил по России,
чтобы чудо узоров явить
и встречал изумлённые лица:
- «Разве жив ещё дух старины?!»

овевали родные мотивы
одеянья его у витрин,
под звучанье Есенинских виршей
и Аверкина звонкий порыв

у одежд его голос струился
всенародно любимых, родных,
песни Крыгиной всех вдохновили
и Овсянников дух озарил

открывал красоту за границей,
страстно жаждавшей русскую жизнь,
стали видеть народа глубины
в очертаниях древних палитр

видел взоры в задумчивых лицах,
что увидели корни страны,
интерес у чужбин появился
к русской вечности тканей льняных

сколько было его экспозиций,
звали Штаты, Китай его нить,
от словаков летел к саудитам,
в Злату Прагу, Софию, Париж

он в грядущее хочет пробиться,
путь костюмам народным открыть,
чтобы видели новые лица
в одеяниях давней поры
 
его выставки в стенах единых
с модельерами новой поры,
кто к истокам народным стремится,
красоту их в одеждах творит
 
рядом Зайцев с Юдашкиным были,
помнил Слава Ивановский стиль,
как пылали узоры в Париже
русским пламенем чёрных туник

к ним Версаче с Рабаном стремились,
шик фольклора вписавшие в нить,
у Шанель её платьями вились
те палитры из русской тесьмы

и запреты властей не сломили
дух народный в одеждах людских,
одевали в концертах и в жизни
после зарева Красной Зари

возрождению русских традиций
служит дело московской семьи
Аверьяновых, что зародилось
из пылавшей когда-то мечты

с детства видела их Валентина
среди весей российских глубин,
ей открыла красу мастерица
одеяний расшитых палитр

корни рода, питавшие мысли
королей ткацких Кононовых,
разливавшихся русским текстилем
по просторам огромной страны

из империи Зайцева вышла,
чтобы русское только творить,
поднимая на новые выси
гениальным порывом души

русский крой - колорит поэтичный,
отраженье народной души,
что великие предки явили,
передав их потомкам своим

в них веками пропорции вились,
цветовых сочетаний огни,
изумительной вышивки нити,
кружева и отделочный ритм

не застывшие прошлым величьем,
взяв минувших столетий черты,
современности лики живые
по душе очень многим пришлись

одеянья как песни родные,
их мелодия в людях звучит,
с них пойдёт возрожденье России,
станет знаком Божественных сил

Русский Дом Аверьяновых влился
в русло общей великой реки,
переливов её серебристых,
перламутровых и золотых

кто-то вышивку смотрит, основу,
обработку и год старины,
ищут образ духовный народа,
кто-то моды желает сравнить

его случай с рыданьями тронул,
пригласивший одежды Париж,
одеянья селений Орловской
вырывали француженки крик

не замыли прошедшие годы
память сердца, зов русских равнин,
оживает вдруг голос народа
у рождённых средь дальних чужбин …

разделил наш народ Пётр Великий,
на родное запрет наложив,
забывали одежды родные
люди знатные Русской земли

они стали как будто чужие -
одеянье, уклады, язык,
возрождалась трудами княгини
память сердца, духовный родник

на Смоленской земле возродились
краски русской исконной души,
в одеяньях, ремёслах явились
все столетия Русской земли

целым веком года разделили
собирателей русской красы,
он продолжил исканья Марии,
дух Талашкино вновь возродил

Глазуновы трудами творили
прославление Русской земли,
все сокровища русский подвижник
нам в Музее сословий явил

и Сергей той плеяды великой
вечный странник народной любви,
тридцать лет колесит по России,
годы лекций, статей его, книг

он взывал словно голос в пустыне
дух народа сейчас возродить,
воспевая творенья-святыни,
одеянья, ремёсла и быт

сверхидею настойчиво ищем,
что народные массы сплотит -
сохранение русских традиций,
умноженье богатств старины

его образ несётся в эфире,
говоря о костюмах родных,
волны «СПАСА» поведают миру
о секретах народной красы

стал Союз живописцев России
для Сергея на равных своим,
стал своим и в учёном он мире,
вуз Московский культуры постиг

тут теперь его стены родные,
постиженья наук этажи,
здесь несёт он в умы молодые
все богатства народных стихий

диссертация всей его жизни
о творенье великой мечты,
о Музее, где русские лики
одеяний предстанут в ряды

здесь впитают любовь молодые,
из витанья былой красоты,
будут вечностью этой гордиться
и народом великим своим

будет славиться Домом Столица
русской моды красот вековых,
здесь откроют все странники мира
красоту нашей Русской земли ... 
 

18.03. – 22.03.2017,
29.03. – 07.04.2017,
23.08.2022