о племенах

триады кружатся, событья вершатся, огни на полях догорают,
я взял тебя за руку в поле ночном, никак не могу оторваться —
полна бесконечной прохлады, как речка, как нежный наивный порок;
в тебя я смотрел, словно в страх бесконечный, тебя я постичь не мог.

и пепел снопами, и зарево солнца, я вижу ладони твои — я вижу в них
знамя, которое должен как воин гордо нести; я вижу народы, стоящие
рядом, я вижу, как ты их хранишь.

поля догорали, ладони сжимались, боясь тебя упустить.

триады кружатся, событья вершатся, огни на полях догорают, я вижу
бескрайнюю синь в пыли; ты та, что хранит, себя отдавая, осколки
безбрежной земли; и племя поднимет свои ритуалы, сожжет вновь сараи
и двинется в путь. я чувствую запах — пшено догорает, пока вождь кричит впереди.

пшено догорало, вселенная пела, а я был влюблен как кретин.

и дней вереницы, и люди в туниках, и факелы в темных руках — я шел за
тобой, словно тот пилигрим, ни разу не глянув назад; и запахи тел, и
зажженные девы, и темень, и копоти, и завет — тебя я боялся, тебе я
доверил весь новый свет

и тысячи миль, сотни тысяч костров, бескрайнюю синь в вышине — ты
кружишься вкруг от огромных огней, и ветер вторит тебе. горячие угли
рисуют лицо, огромные губы, улыбка — я трогаю линии, мажу грубей, пока
не вижу ухмылку.

и племени нет, и огонь догорел, в руках у меня лютня, я вижу глаза, что
напротив блестят, меня покидает смута. племен больше нет, нет войны,
бастионов, забылась история гор. глаза угольком подведи, чародейка,
поля бежим подожжем!