Думы, думы, думы

Двадцать лет... и к ним прибавить сорок...
Нет, не дружит арифметика со мной...
Сорок лет назад я был безумно молод...
С бесшабашною цыганскою бедовой головой...

А впереди лежала длинная-предлинная дорога,
У которой (мне казалось) не было и нет конца...
За плечами — опыт нажитый... совсем-совсем немного...
И была ещё улыбка — нисходящая с лица...

И голодные глаза, которые везде шныряли
Среди шабаш-карнавала, будоража кровь
Жаркую, горячую... Глаза так и сверкали,
Чтобы, полыхнув огнём, разжечь и в НЕЙ любовь...

Но кто ОНА и где?! - лицо Её сокрыто
Личиной неизвестною в загадочной толпе...
Понравилась - голубушка!.. да жаль торчит копыто
Под краем платья бального и с туфлей на ноге...

Чей-то милый голосок вползал змеёю в душу
И сердце замирало от предчувствия — ОНА!
Но за красивой маскою торчали ведьмы уши -
Ведь в ход для обольщения допущены слова...

Слова, улыбки... грудь упругая... и, безусловно, ноги...
Такие стройно-длинные как пальмы до небес...
А ты как шут гороховый... И никакой подмоги...
Вот разве что Господь - един - взвалил на плечи крест...

Молоденький, задиристый, почуяв эту ношу,
Рукою пот со лба утёр, чтоб взгляд не помутнел...
Шепнул в ответ: - О, боже, мой... Того креста не брошу...-
Хотя под тяжестью его как проклятый вспотел...

Зато открылась вдруг ОНА - как будто Божья Матерь!
Все маски потускнели враз, исчезнув с мишурой...
И появилась комнатка... И стол... Его покрыла скатерть -
Как самобранка скромная легла передо мной...

Испив вина любви, мы закусили... разломив
Предложенный скатёркой каравай...
И разделили после хлеба наше ложе на двоих...
Господь благословил меня: - А дальше...- не скучай!..-

Ах, эти сорок лет назад... О-о, эти дни и ночи!..
Вина любви испить был рад — душа желала очень!
Я наливал в бокал и Ей — хлебали до икоты...
В угаре пьяненьких ночей не ведали заботы...

Но вот дорога — словно спьяну — сволочь, охренела!
Пошли ухабы да овраги! Побежала вкривь и вкось!
И ей до нас - двоих - не стало никакого дела!
Бегите, как хотите! Лишь бы мягонько спалось!..

- Куда ведёшь ты нас, паскуда?! - я разволновался...
Ведь жизни и любви нарадоваться не успел!
Но строй советский догорал и с треском обрывался
В глубины пропасти неведомой, как чёрт того хотел...

Всего-то тридцать лет исполнилось мне только...
Сыночку — семь, а доченьке — без малого лишь три...
Как снова революция — да будь она неладна - Перестройка!
Неймётся же рогатому! Засевшему внутри

Страны огромной... и как бестия богатой!
Где царь «кащей» Романовых от жадности зачах
Да и рассыпался на косточки над непомерным златом...
К чему переносить теперь в часовню тлен и прах...

Но чешутся и чешутся у бесенят ручищи -
Враги народа ну никак себе покоя не найдут...
Легли б на Красной Площади — на чёртовом кладбище,
Где Ленин-Сатана и Сталин-Чёрт их ждут...

Кремлёвская стена в себя вобрала трупы...
На Лобном Месте «кается» Емелька Пугачёв,
В накинутом - на тело голое - расхристанном тулупе...
Брусчатка скрыла головы загубленных стрельцов...

С Васильевского спуска стекают реки крови...
Взывают к алчущим потомкам кости-черепа...
«Царьки-руководители» живут, не зная горя -
На их плечах целёхонька, покамест, голова...

Но труп неупокоенный творит ночами мессу.
И души окаянные приходят в Мавзолей...
Народ же обездоленный всегда готов к замесу,
Чтоб с вилами и косами опять погнать чертей...

Каких, куда — неясно... как неважно и насколько...
В России нашей — матушке — загубленных не счесть...
Но вот христопродавцев и мерзавцев расплодилось столько,
Что в воздухе отравленном витает слово МЕСТЬ...
01.04.17.