***

Обрывы строк, ошибки речи,
И логика сбивается чуть-чуть,
И разговор окончится под вечер,
До полночи оставив пять минут...

Как мало стало многоточий,
Как много стало острых слов,
И голос громкий сам себя порочит,
И желчью льется между строф.

И отчего-то трудно плакать,
Но вязко льется по груди,
Не быть слезам, и остается стать им
Эхом, догоняющим в пути.

И стало мне сложнее помнить,
Сложнее лгать и правду говорить,
И ты не знаешь, где опять притворно,
А где до истины лишь взглядом проводить

Тиха кладбещенская нива,
Уже зима и сжали все кресты,
Но ты стоишь ногами на могиле,
Почувствуй холод каменной плиты

И вроде говорил все между прочим,
Не нарушая медленный покой,
Но стоит лишь поставить жирно точку,
И мир становится хоть чуточку другой.

И время вылечит, пожалуй, ссадины и раны,
Расставит по местам своих, чужих,
Но вот вопрос: а что же будет с нами?
Вот ты любил, а вот ты и убит.

Стремился вверх - пришел на дно,
Кувшин, упав, разбит на части,
И все равно ты будешь пить вино,
И за свои и за чужие страсти.

И хочешь быть сторонним существом,
Чтобы тебя не слышали, не знали,
Ты призраком сидел бы за столом,
И при тебе тебя бы осуждали

И ты бы слушал их и верил,
И ты бы все-таки ушел,
Тебе скажи, какой ты смелый,
И перейдешь свой Рубикон.

И отчего-то трудно говорить,
Пусть море слов - всё это шум.
И молча можно полюбить,
И молча можно пережить,
И молча можно отпустить,
Избавившись от милых дум

Не сложно жить, сложнее быть счастливым,
Когда внутри, где холод и темно,
Внезапно понимается другим мир,
Внезапно так становится тепло