Едрит-твою - 17

            Марс
( Показывает на стопку, Печник наливает, и он выпивает.)

Я сорок лет творил её портрет,
Томясь очарованьем волшебства!
Конечно же, других картин немало
Успел создать, но – в свете лишь её!
Я каждым утром, поднимаясь рано,
Бежал к мольберту, нет! Почти летел!
Влекомый к ней божественною страстью,
В припадке дикой похоти иль власти
Божественной, рвал волосы себе
И, смешивая краски на палитре,
Швырял их в пароксизме наслажденья
Иль муки адской на заветный холст!..
Все сорок лет я был уверен точно,
Что женщина, которой поклонялся,
Была мертва. Да это так и было!
Я навсегда запомнил, как её
Безжизненное тело распинала
Безумная и пьяная толпа…
В Берёзовой то роще было, к дубу
Её тогда верёвкой примотали,
Хотели уж поджечь, но хлынул ливень…
И я писал её все сорок лет.
Лишь утренним вот этим упражненьем
Я кое-как поддерживал в себе
Разумности всё гаснущую искру.
Все сорок лет, все долгих сорок лет,
Не знаю, сна ли, бреда ль, вдохновенья,
Как Моисей, я вёл себя из плена…
Я получал заказы важных шишек,
Писал в таких хоромах, где людей
И за людей-то вовсе не считают,
Обычных обывателей не видят,
Не то, чтоб презирали, ненавидя,
Без зла, без всякой неприязни, просто,
Как сквозь стекло, глядят сквозь их тела!
Скотину видят, всех животных видят
И фонды создают для их поддержки,
А всех двуногих, кто беднее их,
Не видят, будто нету их в природе!   
Так вот, от губернатора соседней
К нам области я получил заказ,
Чтоб там на холст жены его обличье,
Немного приукрасив, нанести…
Налейте мне! Мне тяжко это помнить!
( Печник наливает и подаёт.)
Спасибо! Вы не знаете, как тяжко
У этих лакированных господ
Служить, когда тебя не замечают!
Короче, приготовив краски, кисти,
Отшпатлевал и грунтом полотно
Уже покрыл, когда она явилась…
Меня небесным током поразило!
Я видел! Знал! Что точно ведь! Она!
Моя Инесса! Впрочем, да моя ли?!
Возможно, да, что с психикой проблемы,
Ведь сорок лет не пролетели даром!
Но я увидел! А она разделась –
Хотела так на холст попасть, нагой!
Но я увидел родинки и жилки,
Припухлости и впадинки, где надо –
Я эту карту сорок лет учил!..
( Ходит по сцене, ломая руки)
И всё! И вмиг пропало наважденье,
Как будто свет небесный воссиял,
И кончилось проклятие, и зренье
Вернулось вдруг, и разум вдруг проснулся!
Я убежал тогда, мазка не сделав.
И вот я здесь, имущество продал,
Его уже немало накопилось,
И всё раздал бездомным, пьяным, нищим,
Болезным и здоровым, слабым духом,
Как слаб я сам… бомжам и сумасшедшим,
Художникам непризнанным, поэтам…
И, знаете, я ожил, раздавая!
Совсем не то, что отдавать копейку,
Имея миллиард! Совсем другое
Я испытал! Рождение себя!

             Людмила

Да ведь за сорок лет она уж старой
И некрасивой стала! Наважденье,
Естественно, исчезло вместе с пылом
К ней восхищенья!

             Марс

Нет, она юна
По-прежнему! Нет ни морщин, ни пятен,
Каких-то там обвислостей, подтяжек!..

             Людмила

Не дочь её? Иль, может, даже внучка?

              Марс

Ну что вы! Я уверен! Ясно вижу,
Что это та, кому я поклонялся!
Ведь кроме просто облика и карты
Всех родинок, есть взгляд, души движенье,
Есть мимика и жесты, есть улыбка!..
Весь этот шлейф за телом волочится,
Как запах! Кстати, даже запах тот же –
Смороды чёрной при прикосновенье!

             Людмила
( Встаёт и прохаживается, поджав губы и бросая изучающие взгляды на Печника)

Все знаем, что в науке есть немало
Загадок нерешённых, как и в жизни…
Вот ты, Печник, откуда появился?

             Печник

Кто? Я? Да я и сам того не знаю!
Меня нашли однажды на вокзале
Без денег, документов и одежды.
И если б не людская доброта!..
Мне дали кров, работу, всё что надо!
Мне помогли учиться строить печи.
И даже имя Александр Нерозник
Мне дали! Как мне их благодарить?!

               Людмила

Я с вами тут сама сойду с ума!

              Марс
( Наливает себе, выпивает, подаёт Печнику и затем Людмиле, говоря при этом)

А вот скажите, гостья дорогая,
Я хоть и сумасшедший, так сказать,
Но не могу придумать оправданья!
Какого чёрта вы, такие дамы, -
Я знаю цену вашего наряда, -
Сюда, к нему, типичному бомжаре,
Как мухи, не скажу на что, летите!
Так он ещё и выбирает, сволочь!
До вас троих отправил от порога!
Ведь то, что строить печки вы хотите,