Мене, мене, текел, упарсин

На моём языке ты звучишь совершенно иначе –
он отрывист, как крик, и певуч, как божественный гимн.
Не взыскуй, почему я недобр, неуклюж, сух и мрачен –
я смертельно устал. Я с усталостью неразделим.

Я дожил, я дожаждался, я наконец-то дождался
тишины и покоя. Со мной раздели свою боль.
Ветер слов твоих гонит корабль беспорядочным галсом –
то слевит, то поправит, то сдавит больную мозоль.

Я исчислен. Я взвешен. Я найден почти невесомым:
если ты отвернёшься – тотчас же падёт Вавилон.
Жизнь, как блин, была первой, и вышла, конечно же, комом.
И какого рожна было лезть самому на рожон?

Твои крылья ладонью укрою, чтоб пламенем боли
не сожгла их безжалостной тьмы запылавшая ткань.
Я плачу тебе дань. Я плачу всей душой. Добровольно,
потому что ничтожна душа. И поэтому дань

не смогла б окупить ни войны, ни сраженья, ни драки,
ни приказа, ни просьбы, ни взгляда, ни правды, ни лжи.
Я плачу тебе дань с боязливостью битой собаки,
У которой и дани-то – жалкие жилы и жизнь.



* Мене, мене, текел, упарсин  (ты взвешен, исчислен и найден лёгким) - слова, начертанные на стене таинственной рукой во время пира вавилонского царя Валтасара незадолго до падения Вавилона. (Дан. 5:26-28)