Пингвины и балерины

Пингвины и балерины
Читая по картинам Елены Фильштинской
               
Рассказ

...Смотрю на картину, и она разговаривает со мной. Сюжетом. Композицией. Метафорами. Деталями. Романтическим, а иногда юморным языком. Как случилось с одним из красочных сюжетов Елены Фильштинской. Часто мои стихотворные строки сопровождаются ее изопоэзией. Она мне созвучна. В тиши мастерской рождается музыка живописи. Ведь Елена изначально музыкант. Но ее музыкальная суть не только клавиши, но и краски. Играющие, бликующие, струящиеся, вбирающие из космоса, мирового океана и окружающего пространства чувства и понятия. Любые краски создают удивительные, волшебные формы, играют ими, завлекают на свежие луга творческого благополучия. Звучат музыкальные ритмы в такт сюжетам.  А красками она увлеклась в двенадцать лет, когда начала учиться рисованию. Лена - прекрасная рисовальщица.  И это сейчас редкость. А потом живописи. Об этом узнала в продолжение почти двухчасовой недавней беседы по скайпу. Готовится знаменательное совместное событие. Но пока не буду нарушать интригу. С интересом наблюдала, как она тут же смешивает краски и наносит завихрения яркого, сочного цвета на плоскость холста. Взывающую, уже почти готовую картину на мольберте, вижу на другом конце света, в  штате Огайо.
После рисунка, как положено в художественной школе, была акварель, медовые потоки, замешанные на воде, наносящие легко и текуче, сюжеты, и интерпретации их форм. Непременно оставляя воздушные пространства белой бумаги. Это воздух гуляет. А подгоняет его ветер. Они и завихряются вместе, танцуют или расставляют музыкально синкопы. Потом масляные краски, акрил. В разное время предпочтения разные, то акварель, теперь больше в игре кисти масла. И ее кисть, извлекающая аккорды из черно-белых клавиш, фонтанирует продолжением руки и души. Будто водит рукой кто-то сверху, а ночью приходят сюжеты, пополняется шкатулка впечатлений мастера. Говорит, не хочет с ними расставаться. Как и заканчивая день, не хочется идти спать, оставляя живые холсты, как пласты перевернутой, как пашня, плодородной земли. Также и мне не хочется оставлть свои строки без внимания и заботы.
Как сонаты, аллегро и аллегретто, хоралы и гимны – спектр мелодий и обращений музицирующего художника к восприятию безграничен. Ими сумела поразить сына, который там, в далекой Америке, учится уже в третьей консерватории, будучи уже музыкантом-виртуозом.
Моя палитра форм также не знает границ и летит из тиши ателье – разнообразного мира души во вне.
Двенадцать лет затворничества
собрать Тишину на Слово
оправить ее холстами ветров
омыть водой студеной
поставить не в раму, а в круг друзей…
Разговариваю с тезкой, и ловлю себя на мысли, что в последние годы со многими тезками установились какие-то нежные, почти родственные связи. Картины Елены люблю и они меня восторгают романтизмом, круто смешанным с символизмом, сказочностью, фантастикой и даже магическим энтези на плоскости обычного поначалу холста. По законам гармоний красочного поля – то земного, то внеземного пространства. Струящимися обильно потоками вод, искрящихся капель, камней, слюды, перламутра ракушек и бархата почек, изломов веток и рук, сплетением силуэтов и куполов церквей с солнцем, ветром, пропастей между застывшими субстанциями и единением их священными ветрами…
Говорю ей по скайпу:
- Спасибо, что сделала иллюстрацию к моему сказочному рассказу о Стеклянном острове Авиллон. Он у меня пока лежит на «отдыхе». Но там есть всё, что увидела на твоей картине:
пингвины, льды, ветки и купола… Разные сферы, композиции –  геометрические проекции в космическое окружение.
Елена удивилась.
И так нежно, словно прося прощения:
-Ой, я еще не сделала к твоему Стеклянному Острову иллюстрацию… А о какой картине ты говоришь? Я даже маме сказала об этом, она хорошо знает мои картины, но не нашла никаких пингвинов, - засмеялась, смущаясь. Потом отметила:
«У каждого свой взгляд и это очень хорошо, что мои картины наводят на разные мысли. Мы же все разные… Каждый видит по-своему.»
И Елена, заметно волнуясь, очень тонкая натура и волнением также не особо отличаюсь от нее, закручивает локон длинных белых волос. Почти моих, вообще вижу на скайпе свою не только родственную душу, но зеркальное отражение, похожую блондинку с длинным, более ухоженным массивом волос – наших антенн с космосом. Там наши души, наверняка, пересекаются. Общаются. Обсуждают темы новых картин и поэтических строк на тончайшем языке наших Сущностей. И это уже не скайп, и не амальгама зеркал, а продолженная проекция и геометрический мёбиус… Мы понимаем друг друга. А вот пингвинов … не нашли.
- Но как же, объясняю, там они на переднем плане целым отрядом – дружной семьей, королевские пингвины с красными хохолками на головках. Клювы повернуты и глаза смотрят в одну сторону. Видно, заинтересовались приходом Богини льдов и властительницей острова Авиллон.
Елена поспешила сразу в закоулки мастерской и принесла похожую, но не эту картину. И пингвинов на ней не было.  Даже похожих на них.
- Покажи мне фото, какую ты имеешь в виду картину...
Я открыла собрание картин лауреатов конкурса им. де Ришелье, благодаря которому познакомилась с такой замечательной художницей. Будто открыла свою Америку, как Колумб.  Но найти через океан по скайпу полюбившуюся мне картину ... с пингвинами среди сотен её – сразу не получилось. Нет и всё тут. Елена, перебрав и показав мне десяток, увидела новые, появились там, на далеком конце «провода», соединившем далекий штат с немецкой землей, удивительные сюжеты.
С третьей попытки – вынесла Елена из спальни искомую картину. Вооот какая чудесная! С одной стороны купола среди гор, запорошенных снегом, в перспективе еще колокольни, на омываемых водами океана подножьях, сверкающие вершины, вытянутая и звучащая камертоном всей картине, колокольня справа. И торосы, и очищающая, серебряная вода, кажется ее можно резать на потоки, живущие, закручивающиеся и струящиеся сами по себе, персонифицированные и поющие свою партию. Всё пространство искрится – катарсис природы и живущих в ней. А на первом плане – вот она семья – «королевские пингвины» с красными хохолками на головах. Несомненно...
Елена начала смеяться.
- Вот это да… Пингвины… Действительно, воображение играет. Но может быть и чем-то похоже. Смотрю, если в общем, может и похоже. Но это … не пингвины…
- А кто же это?! Вижу головки с клювиками, повернутыми в одну сторону, у всех на головах – коронки, тела с крылышками, но более изящные. Птицы во льдах, но не летающие. А с другой стороны – город, сказочный, но город. И намоленное пространство над пропастью с куполами и высокими колокольнями. Волшебно!.. И как значимо. Говоряще само за себя.
- Смотри, видишь, руки подняты у всех, как салют, но поперек у лба и ладони-пальцы – вытянуты, все смотрят в одну сторону, а на головах – нет, сзади – красные веера, юбки струятся и это… танцовщицы. Да, снова балерины. Видишь, даже вдали есть лица…      
- А, в таком ракурсе, похоже на танцовщиц фламенко, с веерами, -  согласилась.
- Лица увидала раньше, но представилось, что это… прихожане церкви на моем острове. В восторженном единении с Святым Духом и природой воспаряют и вливаются потом в город веры и мечты, очищенный потоками вод. Приводящий к истокам и Вселенной чистоты – вечным льдам. Хотя уже тревога бьет набат, ничто не вечно под луной и льды тают. Вот уже айсберг, как целая страна, откололся. А пингвины, столпившись смешной семейкой на переднем плане, привлекают внимание к проблеме климата.
- Далеко идущие толкования. Даже и не подумала, что может так быть. Но значит, если видится, то это так.
- И проблемы льдов и живущих на них волнуют, и настраивают на серьезный лад. Всех нас и балерин тоже…

Елена Ананьева (c)
Картина Елены Фильштинской (c)