Жертвы насилия. Рассказ

Предательство и насилие – это копья, заостренные с обоих концов: того, кто пускает их в дело, они ранят больней, чем его противника..
Эмили Бронте. "Грозовой перевал"

Томимся  мы жаждою счастья. 
       Баратынский

Жертвы насилия.

Рассказ.

После ухода из полка расположенного  в селении Астара, на самой границе с Персией, ротмистр Павлов Роман Петрович жил обветшалом домике своего сослуживца Герая, который  еще продолжал  служить. За инакомыслие он был отправлен в отставку без пенсиона и жил на скудное сбережение.  Однажды ранним утром, когда за Талышскими горами начал появляться отблеск на небе - красное зарево, извещающее о скором появлении солнца, в дверь дома Романа постучали. На крыльце стояли двое молодых мужчин с ружьями и кинжалами на поясном ремне. Он не торопился открывать дверь. Если ворвутся, ну что ж, тогда придётся их убивать, - колеблясь,  думал он.

- Роман, это друзья Герая, разговор есть, - услышал он хрипловатый голос за дверью. Услышав имя своего друга Герая, Роман отодвинул засов и вышел на крыльцо.
- Меня зовут Марат, а его Леонид, - начал один из них, снимая вещмешок.

- Может, зайдёте в дом? – предложил Роман. – Благодарствую, давайте сядем в беседке, - произнёс до сих пор молчавший Леонид, доставая из вещмешка поллитровку и вяленое мясо. Роману было интересно, что же их привело к нему, он не спеша зашёл в дом и принёс три стакана. – Прежде чем прийти к тебе, Роман, мы встречались с Гераем, и он порекомендовал тебя, как отважного, бескорыстного и надёжного офицера и просил передать, чтоб ты присоединился к нашему доброму делу, - разбивая рукояткой кинжала сургуч с пробки поллитровки, произнёс Марат. Леонид аккуратно поровну разлил поллитровку в стаканы. Выпили.
- Тут недалече проходит дорога, именующаяся кавказским шелковым путём, которым идут караваны из Тебриза, Исфахана, - тихо произнёс Марат. Везут в основном товары в тюках, шелк, парча. Бывают и драгоценности из персидских ювелирных мастерских. А отсюда даже наложниц, для восточных гаремов.
-Ты, Марат предлагаешь мне стать абреком или благородным разбойником, как пушкинский Дубровский? - засмеялся Роман, - но это не мое ремесло.

- Конечно, нет, - поморщился Леонид.  У пушкинского героя были безрассудные поступки, которые оборачивались преступлением. Он был импульсивным до самодурства, и удел его была бы каторга. Там другое. Судьба русского дворянина, ставшего жертвой несправедливости. Ведь ты тоже пострадал, но мы же не призываем тебя к мести, а служить благородному делу - бороться насилием. Я тоже русский и дворянин и никак не могу смириться бесчестием этих торговцев женщинами.
- Мы же не убиваем, мы просто забираем товар, а их отпускаем. Мы всё раздаём бедным, - спокойно ответил Марат. Надеюсь тебе тоже не по нраву, когда эти  безжалостные торговцы людьми насильно продают на восточном базаре наших женщин , среди которых есть и русские. Да, да русские. Там на них особый спрос. Ты же не хочешь, чтоб наши женщины становились наложницами какого-то похотливого самца-эфенди, а? Роман был в замешательстве и принял их предложения за розыгрыш.

- Я думаю, что мы пришли к согласию, да, Роман?- улыбнувшись, произнёс Леонид. Отныне ты будешь жить в моем особняке, долой  эту лачугу. Запри дверь, и поедем ко мне, на дороге ждёт экипаж. Там всё и обмозгуем. 
Особняк Леонида, был шикарным. За высоким забором и тяжёлыми воротами было много построек. Кроме кухарки и прачки, слуг не держал. Гостиная, куда привёл Леонид Романа, смотрелась как музей: стены были украшены персидскими коврами, на которых была развешена большая коллекция огнестрельного и холодного оружия древности  ручной работы. Все они были инкрустированы, украшены узорами, изображениями из кости, металла, дерева и перламутра. На стенах висели картины фламандских художников, иконы, гравюры Ушакова. Вся мебель была изготовлена в стиле интарсия. Верх обеденного стола был отделан яшмой, на столе стояла большая ваза из яшмы.
Стол в беседке ломился от яств и кушаний. Они знали, что уговорят меня, произнеся имя моего друга Герая, - подумал Роман, садясь за стол. В разгар застолье к ним присоединился еще один горец-талыш, положив у очага несколько туш куропаток. – Это к вашему столу, - садясь, начал он.

-  Сегодня к вечеру у узкого моста через реку в Персию, в лесу большой караван сделает привал. Четыре повозки набиты тюками и там же четыре женщины томятся в цепях, привязанными к повозке. Двое из них не местные, наверное, русские. Возглавляют всё это два купца. Охраняют четыре нукера, вооружённые по виду берданками.  С рассветом перейдут мост, а там их уже не достать. Этот мост запасной, ветхий и никем не охраняется.

- Думаю, их следует обезоружить в лесу, - наливая всем вина, - произнёс Леонид, они измождены дорогой и жарой, небось, сначала начнут купаться, а для этого нужно раздеться. Это значит, ружья они оставят на берегу. Другой вариант: когда все будут спать, оставив охранять одного из нукеров, которого следует бесшумно связать, не дав ему поднять шум. Решили напасть ночью, когда  все окажутся в объятиях Морфея. Роману не спалось. Было очень жарко, даже лёгкий прохладный ветер, который дул со стороны снежных гор, не приносил облегчение. Южная ночь, будто по велению самой Никты была покрыта мраком.
- Пора Роман,  - толкая его в бок, шепотом произнёс Марат, вишь, какая темень и луна где-то застряла, давая нам шанс. Все шли за талышом в кромешной темноте. Роман в темноте дорогу никак не мог разглядеть  и часто спотыкался. Дошли до речки, на поверхности воды были видны причудливые тени кустарников.

- Вот они где почивают, - шепотом произнёс талыш, показывая на парусиновую палатку,- там, наверное, купцы. Я щас вернусь, - и талыш исчез в темноте. Через некоторое время все услышали крик совы и двинулись к палатке, других ориентиров не было. Леонид и Марат рванули к палатке, выстрелив в воздух. Пожилой купец спросонья не мог понять, что же происходит. Талыш уже успел привязать к дереву нукера, который охранял привал, а потом достал из вещмешка промасленный факел и зажёг его. Привязанные к дереву лошади мирно поглощали сено. Трое нукеров, которые спали в повозке,  даже не успели дотянуться до оружия и по знаку талыша вылезли из повозки. В другой повозке между тюками четыре женщины, прижавшись друг другу, дрожа, со страхом смотрели на Романа. Марат велел купцам раздеться догола и плыть на другой берег. Пожилой купец схватился за саквояж и отказался это сделать. Тогда Леонид выстрелил ему в ногу выше колен и, отняв саквояж, толкнул их к воде.
- Еще раз попадешься с этим делом, убьём, - в ярости закричал Леонид. Марат хотел сжечь палатку, но талыш не дал.

- Я охотник, она мне пригодится, - засмеялся он. Женщины были прикованы цепями, и никто не знал, как избавить их из цепей. Один из нукеров залез в повозку и ключом открыл замок.
- Вы запрягайте лошадей, щас поедем, а потом вы можете убраться на все четыре стороны, уяснили? – велел Марат. Талыш жил на лесной опушке и, не доезжая до его дома, нукеров отпустили. Повозки, кроме той, где сидели женщины поочередно пригнали во двор.

- Завтра посмотрим, что же в тюках и их раздадим сельчанам. А лошади и повозки старосте, - произнёс Марат. Вот женщинами, как быть? – спросил он, посмотрев на Леонида. Леонид недоуменно пожал плечами.
- Надо же им привести себя в порядок, переодеть и выяснить, откуда они. А потом дать денег и отправить их. – Да чё тут торговаться-то, - недовольно произнёс талыш, - у меня дом большой, много комнат пусть поселятся у меня, а потом решим.

- Вылезайте барышни, ваши мучения кончились, - помогая им, произнёс Марат. Роману было больно смотреть на руки и ноги женщин, которые был стёрты цепями до крови, а одна молодая белокурая девица совсем изнемогла, и Роману пришлось на руках перенести  её до дома . - Мизантропы, негодяи , надо же так глумиться и бессердечно издеваться над людьми. Средневековье какое-то, - с гневом вслух произнёс Роман.
- Как тебя зовут и откуда ты? – положив девушку на тахту, спросил Роман. – Диана, -  едва шевеля губами, невнятно ответила девица, - из Ленкорани. Еле-еле душа в теле, вспомнил шутку Роман, с жалостью смотря на неё.  Рассветало. Пора, когда появляется утренняя заря до восхода солнца. Соседка талыша, разбуженная им, пришла помочь женщинам и, увидев их раны, ссадины, ахнула.

- Замира, ты затопи чугунок под колонкой для подогрева воды и пусть женщины приводят себя в порядок,  а потом отправь мальчишку за военным фельдшером, - велел талыш. Роман сидел на тахте рядом с Дианой, которая как ему показалось, то ли заснула, то ли потеряла сознания. Она была красива и в его голове всплыли лермонтовские слова: «Как пери спящая мила, она в гробу своем лежала»,- подумал и, перекрестившись, вышел в коридор в надежде позвать кого-нибудь на помощь.
Срочно приехавший фельдшер в первую очередь осмотрел Диану и укоризненно покачал головой.

- Ipsa est valde emaciated  (она крайне измождена), - произнёс он, -  она в стадии крайнего истощения и изнурения. Пусть немедленно принесут красное вино и мёд. Фельдшер, тщательно перемешав  вино с мёдом, обратился к Роману. - А вы, сударь помогите мне, этой  деревянной ложкой попробуйте разжать ей зубы, - доставая из саквояжа ложку, велел он.

- У меня не получится, - колеблясь, возразил он. – Ну, тогда пусть умирает,- холоднокровно произнёс фельдшер и сам, повернув её голову на бок, без труда разжал зубы Дианы. - Вливайте всю эту смесь ей в рот, - велел он. Роман видел, как тело Дианы дёргалось, и облегчённо вздохнул. Пришли талыш и Замира. - Замира опусти ей платье и переверни её на живот, хочу посмотреть, нет ли ран и ссадин. Все, увидев её спину, ужаснулись. Тело Дианы было исполосовано кнутом-арапником и покрыто шрамами.

- Боже мой, какая дикая жестокость, изуверства на почве религиозного фанатизма и нетерпимости, как в средневековье, - произнёс фельдшер, смазывая мазью её спину. Инквизиция. Изощренное до жестокости издевательство. - Интересно за что её так? - всплакнув, спросила Замира.- За не подчинение, они же мизантропы, – не выдержал Роман. Замира начала влажным полотенцем вытирать тело Дианы. Девушка начала приходить в себя. Других женщин разместили в больших комнатах в доме талыша, так как им некуда было идти. Леонид позвал Романа в другую комнату, чтобы показать содержимое саквояжа купца. Саквояж был полон драгоценными камнями, империалами и крупными купюрами.

- Скажи Роман, пожалуйста, ты в моем особняке хочешь жить или купим тебе другой особняк, где пожелаешь? – спросил Леонид.
- Мне не нужен особняк, купленный на кровавые деньги, Леонид, - отвернувшись, произнёс Роман. Лучше эти деньги раздать пострадавшим женщинам, что будет правильно и честно.
– А что они будут делать этими деньгами, Роман? – закрывая саквояж, произнёс  Леонид. – Жить! – коротко ответил Роман и вышел из комнаты. Он вернулся в комнату, где фельдшер смазывал раны и ссадины от цепей на ногах Дианы  раствором йода в спирте. – Вам надо покушать Диана, - садясь на край тахты, тихо произнёс Роман. Я щас приду.

– Я, наверное, создала хлопоты всем, особенно Вам, Роман, - едва шевеля губами, прошептала она. Благодарствую. Роман сидел рядом с ней и с ложки кормил её бульоном. Она была красива и ему нравилась. Я больше в оных мероприятиях не участвую, наверное, слишком уж сердоболен. Мне больно смотреть на эту измученную молодую красивую женщину ставшей жертвой обстоятельств. Душа болит. Необъяснимая штука  - душа. Никто не знает, где находится, но все знают, как болит.

– Как ты, Диана попала в эту  передрягу, - вдруг спросил Роман. Враги что ли или долг, ведь это злоключение наверняка имеет причину, так?

– Никаких причин, Роман, - вздохнула Диана. После смерти матери я работала у одного мелика, и всё было хорошо. Однажды к нему приехал купец, и он уговорил-таки отдать меня ему, якобы я нравлюсь ему, и он хочет жениться.  Я отказалась и была слугами насильно увезена в его дом. Меня постоянно бичевали за отказ, а потом он меня продал этому купцу, от которого вы нас всех освободили. Она не смогла сдерживать слёзы.

- Значит, получается, как у римлян: is fecit cui prodest! (сделал тот, кому выгодно!), гласит старое римское право. Этот купец и теперь живёт в Ленкорани? - сгорая от желания мстить, спросил Роман.  А ты могла бы показать мне его дом? – Да, но он очень зажиточный, живность, виноградники, - устало ответила Диана. – Ладно, ты поправляйся, а потом мы поедем в Ленкорань, - вытирая её губы, спокойно ответил Роман. В Ленкорани у Романа жили сослуживцы, с которыми он непременно свяжется и они помогут. Он поспешно вышел из комнаты и направился в комнату, где находился Леонид.

– Я передумал, Леонид, отдай мою долю, пожалуйста, - скороговоркой начал он. Леонид, не раздумывая, открыл саквояж. – Бери что хочешь, Роман, а потом я принесу перламутровый ларец и новый саквояж, ты всё положишь туда, - тихо произнёс он. Я понял, что ты надумал. Может вместе? Роман отрицательно покачал головой.
– Я же, Леонид, боевой офицер и умею воевать, - перекладывая драгоценности на стол, произнёс он. Диана уже могла ходить безболезненно. Роману было безынтересно, какой товар был в тюках и судьба других женщин. Его волновала судьба только Дианы. Попросив у Леонида фаэтон, он приехал к дому Герая, где жил, чтобы забрать личные вещи.

- Ты, подожди меня в фаэтоне, я быстро заберу свои вещи, и мы сегодня же покидаем деревню и едем в Ленкорань, - произнёс он. Роман о своем намерении рассказал Леониду, который подарил ему новый саквояж и перламутровый ларец с империалами. – Жаль расставаться, - тихо произнёс Леонид, обнимая Романа. Раз так решил, желаю удачи. Диана приглашала Романа домой к себе, но Роман отказался.  – Мы снимем нумер в гостинице, а потом я должен встретиться кое с кем, - успокоил он её. – Они звери, Роман, пожалуйста, не связывайся с ними, - умоляла она его. Но тщетно.

- Влюблён я, дева-красота, как говорил Языков. Рядом с тобой всё становится ущербным, - пафосно произнёс Роман. Администратор гостиницы, пожилой кавказец, сам лично проводил их в нумер. – Ты располагайся, я скоро вернусь, - поцеловав её в щеку, он бегом спустился в первый этаж.

Поручик Ларский Евгений никак не ожидал прихода своего сослуживца. – Все говорят, что ты уехал в Лерик, Роман, - обнимая его, радостно произнёс Ларский. Надо же отметить нашу встречу. – Давай, Евгений, сначала о причине моего прихода, а потом остальное. Роман рассказал всю историю рабства  Дианы. Выслушав сослуживца, Ларский от ярости даже покраснел. – Пусть она покажет его дом, и мы покончим с ним, - прошипел он от гнева.

Вечерело. После того, как Диана показала дом купца, они, проводив её, вернулись к дому. Дом  был большой, с мезонином и обнесён высоким забором.  – Забравшись на дерево и спрыгнув с него, мы окажемся во дворе, - шепнул на ухо Романа Ларский. Купец сидел на веранде при свете масляной лампы и пил чай. –  Тебе мизантроп, привет от Дианы, которую ты бичевал, - успел крикнуть Ларский. Прозвучал несколько выстрелов из двух оружий и купец наповал был убит. Диана с волнением ждала их в  гостинице.

- Друзья мои, поехали ко мне и устроим небывалый пир: «И садятся все за стол, и веселый пир пошел», как говорил великий русский Поэт, - весело произнёс Ларский, откупоривая шампанское. А какие у тебя дальнейшие планы Роман? Оставайся здесь,. Кстати один купец продаёт особняк на берегу реки, рядом лес. Он уезжает в Россию. Поговорим? Роман,  взглянув на Диану, промолчал. – Если трудно деньгами, то я помогу тебе, Роман, – осушив свой бокал с шампанским, произнёс Ларский. Но Роман промолчал, он понимал, что главное быть любимым – куда важнее, чем быть богатым, знаменитым и популярным человеком. Ведь  быть любимым – значит быть счастливым… 

м.м.Б.   24.03.2017/январь 2023г.