Любители бескровной и святой

                Я не боюсь восставшего народа.
                Он отомстит за годы слепоты
                И за твои бубенчики, Свобода,
                Рогатиною вспорет животы.

                Он будет прав, как темная лавина,
                Которая несется с высоты.
                И в пламени последнего овина
                Погибнут книги, люди и скоты.

                Я не боюсь, что все Наполеоны
                Зальют свинцом разинутые рты.
                Что вылезут из нор хамелеоны
                И хищные, хрустящие кроты.

                Так быть должно. И так уже бывало.
                Гроза сметет опавшие листы.
                И будет день. И будет все сначала.
                И новый сад. И новые цветы.

                Но я боюсь, что два приват-доцента,
                Которые с Республикой - на ты,
                И полтора печальных декадента,
                И Клара Львовна, девушка мечты,

                Они начнут юлить и извиваться
                И, вдруг поджав унылые хвосты,
                Попробуют ворчать и добиваться
                Прощения... во имя Красоты!

                Их шепот будет беден и нескладен.
                Но он внесет ненужность суеты
                В торжественность безмолвных перекладин
                Под небом величавой пустоты.

                1920


Рецензии