Честность с собой

                Через двести-триста лет жизнь будет
                невыразимо прекрасной.
                Чехов

                Россию завоюет генерал.
                Стремительный, отчаянный и строгий.
                Воскреснет золотой империал.
                Начнут чинить железные дороги.
                На площади воздвигнут эшафот,
                Чтоб мстить за многолетие позора.
                Потом произойдет переворот
                По поводу какого-нибудь вздора.
                Потом... придет конногвардейский полк:
                Чтоб окончательно Россию успокоить.
                И станет население, как шелк.
                Начнет пахать, ходить во храм и строить.
                Набросятся на хлеб и на букварь.
                Озолотят грядущее сияньем.
                Какая-нибудь новая бездарь
                Займется всенародным покаяньем.
                Эстетов расплодится, как собак.
                Все станут жаждать наслаждений жизни.
                В газетах будет полный кавардак
                И ежедневная похлебка об отчизне.
                Ну, хорошо. Пройдут десятки лет.
                И Смерть придет и тихо скажет: баста.
                Но те, кого еще на свете нет,
                Кто будет жить - так, лет через полтораста,
                Проснутся ли в пленительном саду
                Среди святых и нестерпимых светов,
                Чтоб дни и ночи в сладостном бреду.
                Твердить чеканные гекзаметры поэтов
                И чувствовать биения сердец,
                Которые не ведают печали.
                И повторять: "О, брат мой. Наконец!
                Недаром наши предки пострадали!"
                Н-да-с. Как сказать... Я напрягаю слух,
                Но этих слов в веках не различаю.
                А вот что из меня начнет расти лопух:
                Я - знаю.
                И кто порукою, что верен идеал?
                Что станет человечеству привольно?!
                Где мера сущего?! - Грядите, генерал!..
                На десять лет! И мне, и вам - довольно!

                1920